— А ты по-прежнему валяешь дурака в Архиве по субботам? — задаю я вопрос.

— Угу, — отвечает он, — конечно.

— А ты мог бы провести меня туда? — спрашиваю я напрямик.

— Что?! — восклицает он и от неожиданности даже давится своим молочным коктейлем. — Нет! Только не я. Нет! Я не могу провести тебя туда. Ни в коем случае. Твою мать, Дженсен… Может, я и стащил оттуда копию этого документа про Рега, но я никак не смогу провести тебя в это гадское место!

— Ты! — говорю я. От удивления у меня даже глаза на лоб лезут. — Так это был ты? Это ты подложил тот конверт мне под дверь?

Я просто ушам своим не верю, на фиг.

— Угу, — отвечает Федор, даже начав хихикать от того, что я до сих пор не догадался сам. — Конечно, это был я! Ну и балбес же ты! А кто же тогда, по-твоему, это был?

— Твою… — тяну я. — Я даже как-то и не думал об этом. Ну, ты даешь, Федор! Это было просто круто! И очень мне пригодилось. Очень меня выручило тогда. Спасибо огромное и все такое… Но что там было такое по поводу всех этих экспериментов с промежуточными мозгами?

— Какими промежуточными мозгами? — спрашивает Федор недоуменно. — Я же, блин, ничего из этой фигни не читал. У меня есть дела поважнее, чем читать какую-то старинную чушь из Архива. Я просто вытащил пачку документов из папки Мартина Мартина, и все. Там этой фигни целые тонны.

— Тонны чего?

— Всякого дерьма про Мартина Мартина. Ему отведены целые полки. Целые кучи материалов.

— Вот блин, — досадую я. — Хорошо, может быть, мне и не нужно самому пробираться в Архив. А ты бы не мог мне вынести оттуда еще материалы, а?

— Ну, не знаю. Это очень рискованно. Знаешь ли, это не так просто. Они периодически проводят выборочные проверки сотрудников и тому подобную фигню, — говорит Федор.

— Да мне много и не нужно. Все, что я хочу знать, — так это кем был этот мужик Мартин Мартин. Последнее время мне снятся о нем совершенно странные сны, поэтому мне и хочется узнать о нем побольше. Просто чтобы разобраться в некоторых деталях. Собственно, в этом нет ничего особенного. Можно сказать, мой босс велел мне самому достать эту информацию. Им наплевать, как я это сделаю.

Я плету Федору, что это что-то типа самой обычной, мало значащей процедуры. Большая часть шпионской работы заключается именно в подобной рутине — в сборе информации. Я говорю, что это мало чем отличается от опросов фокусных групп. И еще я говорю, чтобы он не воображал себе, что это что-то особенное, секретное или противозаконное.

— Извини, Дженсен, но не могу, — говорит Федор, глядя в пол и водя по нему носком ботинка. — Ты же сам понимаешь, что Архив — это учреждение серьезное.

Я опять принимаюсь уговаривать его, объясняя, какая все это ерунда — вынести из Архива пару документов, и одновременно пытаясь успокоить его страхи. Но он продолжает упираться.

— Ты же можешь, Федор, — говорю я. И «можешь» я растягиваю — типа «мооожешь». Именно таким голосом говорил тысячи раз и сам Федор, когда упрашивал меня что-то сделать. Например, когда в пять утра я еле стою на ногах от всего принятого «бориса», и страшно хочу спать, и говорю, что больше не в состоянии принять ни капли «дури», он, так же как я сейчас, тянет: «Конечно, мооожешь!» И все кончается тем, что я занюхиваю еще дорожку, и сна как не бывало еще на сутки.

— Но, Дженсен… — начинает он буквально ныть, как малый ребенок. Он явно не хочет это делать, но знает, что все равно придется.

— Послушай, Федор, — говорю я. — Я тоже не останусь в долгу, будь уверен.

— Это как? — спрашивает он таким тоном, по которому становится ясно, что он не представляет себе, чем я смогу с ним за это расплатиться.

— Помнишь мой плакат Шебы Тусорт с ее автографом?

— Ну, — говорит Федор, а в его глазах появляется заинтересованность. — И что?

— Он будет твой, — отвечаю я.

Федор просто обожает Шебу Тусорт. Она была ведущей актрисой в цикле «Эпоха Гламура», когда все шоу на целых три месяца стали вдруг страшно слезливыми — в них все показывали, как всякие красавцы спасают своих возлюбленных с необитаемых островов и из замков злодеев. В прошлом году такие шоу пользовались огромным успехом. И Федор тогда также тащился от этого цикла, как сейчас тащится от Римских залов у «Звездных сучек». Он такой, старик Федор. Если ему что-то понравится, то это уже надолго. Настоящий фанат.

Как бы там ни было, Шебу Тусорт нашли с отрубленной головой под каким-то мостом в Шанхае. Когда это произошло, не было ни одного новостного канала, по которому бы с утра до вечера не показывали, как китайские военные переносят ее обезглавленное тело с берега реки в труповозку. И после этого шоу «Эпоха Гламура» прекратило свое существование. С тех пор в истории телевидения оно считается чем-то вроде классики.

Ее убийство очень расстроило Федора. Он сидел дома три дня, никуда не выходя. Сейчас он является членом Общества Шебы Тусорт, которое проводит свои встречи раз в месяц и пытается добиться от правительства разрешения на строительства монумента Шебы Тусорт на ее родине в Кристалл-Палас. И так получилось, что как раз до своего отъезда в Шанхай она выступала на площади перед «Небоскребом Ротерхит», то есть перед моим домом. И именно в тот вечер Федор куда-то уезжал из города. А я ходил на этот концерт, и после него мне даже удалось получить у нее автограф на плакате с ее изображением, который я там и купил. Федор, когда вернулся в город, расстроился, как ребенок, да я еще подкалывал его по этому поводу. А потом ее нашли мертвой, да еще без головы, и мы вроде как перестали говорить на эту тему.

Я все равно собирался подарить ему этот плакат, например, на его день рождения. Но теперь я решил, что он получит его, если достанет из Архива нужную мне информацию.

Мне остается лишь смотреть на Федора и ждать. И, поломавшись немного, он, как я и предполагал, соглашается.

— Ну хорошо, — говорит он.

— Отлично, Федор! — радуюсь я. — Ты настоящий друг и очень меня выручишь. Но есть еще одна вещь.

— Ты о чем? — спрашивает он недовольным тоном.

— Ты не мог бы посмотреть, нет ли там чего об одной девушке. Девушке по имени Клэр.

— Как ее фамилия? — интересуется Федор.

— Не знаю. Просто Клэр. Посмотри, не упоминается ли какая-нибудь Клэр в документах, связанных с Мартином Мартином. Знает ли о ней правительство? Является ли она тоже чертовой бомбисткой и кровопийцей? Узнай это для меня, хорошо? Встретимся завтра здесь же в это же время, ладно?

— Хорошо, договорились, — вздыхает Федор, пьет свой коктейль и встает.

— Мне пора возвращаться на работу, — сообщает он.

— Тогда до завтра. Здесь, в это же время, договорились?

— Договорились, — отвечает он. Потом, помешкав, добавляет: — Дженсен?

— Чего?