— Гренадер, так откуда ты, говоришь, того фраера знаешь? — спросил Шерхан, нюхая поджаристую хлебную корку.

— Я его с самой зоны пасу. Для этого с ним на лыжи стал. — Гренадер закурил, пошатываясь на ослабевших ногах. — Привез его к своей шмаре… Катюхе.

— Так он бабу твою увел что ли? — заплетающимся языком спросил Юнга.

— Ты башкой думай! — Гренадер дал ему легкий, но обидный подзатыльник. — Шмару я ему сам отдал. — Воля ссучился и мозолью заделаться решил. Кинул меня, короче…

— Ничего, скоро сука ответ держать перед тобой будет, — успокоил Шерхан, похлопав нового главаря по плечу.

Гренадер сейчас ощущал себя самым крутым пацаном на свете. Еще несколько часов назад он не знал, что делать и куда прибиться, а теперь он был капитаном настоящего экипажа. Он знал, что теперь Роман очень скоро ответит ему сполна. Хмелея, он все сильней свирепел, представляя, какой будет его месть обидчику.

О пощаде не могло быть и речи.

Всю ночь Варвара думала о событиях прошедшего дня. Проснувшись рано утром, она поняла, что не обретет покоя, пока не выручит Романа из беды. Размышляя о том, как ему теперь помочь, она чистила зубы, расчесывалась, готовила завтрак и пила кофе.

Мокрая, только что вымытая тарелка, выскользнула у Варвары из рук и, ударившись о пол, вымощенный красной плиткой, разлетелась в дребезги.

— На счастье, — сказала Тамара, вошедшая в кухню.

— Где оно только то счастье, — Варвара повернулась к сестре. — Доброе утро!

— Как тебе спалось? — спросила Тамара, взгромоздившись на высокий барный стул. — Судя по всему, не очень хорошо.

Она посмотрела на сестру. Варвара выглядела усталой и бледной. Под запавшими глазами, залегли коричневые тени.

— Да какой уж там сон, — махнула она рукой.

— И что же тебе спать не дает?

— Ой, и любовь, и ревность, и совесть… — Варвара села рядом с сестрой. — Все мне дышать мешает и не знаю, как избавиться от этого. — Она изучающим взглядом посмотрела на Тамару. — Да ты, сестренка, тоже, как будто, не очень хорошо спала?

— А ты думаешь, что если тебе плохо, то мне хорошо может быть? — горько усмехнулась Тамара. — Когда тебе тяжело, то мне тоже, когда тебе больно, и мне больно. — Она погладила сестру по волосам. — Вот только как помочь тебе теперь, не знаю.

— Зато я знаю, — решительно произнесла Варвара и ее глаза зажглись надеждой. — Только еще не придумала, как это сделать.

— Что ты задумала?

— Обещай, что не станешь ни мешать, ни отговаривать, — потребовала Варвара.

— Варя… — засомневалась Тамара.

— Или обещай, или не узнаешь, пока все не сделаю.

— Хорошо, обещаю, — сдалась сестра. — Не буду вмешиваться.

— Я решила сделать Роману новые документы.

— Что? — Тамара отпрянула от сестры. — Что ты собираешься сделать?

— Новые документы, — повторила Варвара. — Ему нельзя снова за решетку. Этого сразу нельзя было допускать, но раз все так вышло, то нужно это исправить теперь.

— Ты понимаешь хоть, что если тебя поймают, то это статья?

— Ты мне что-то обещала, кажется, — насупилась Варвара.

— Хорошо, не буду, — вздохнула Тамара. — Но где ты собираешься делать такие документы? Ты знаешь, к кому обратиться?

— Пока что нет, но у меня есть свои источники…

— Источники, — беззлобно передразнила Тамара. — Мне только не хватало, чтобы ты связывалась с криминальным миром.

— Тома! — возмутилась сестра. — Нравится тебе или нет, но я все равно поступлю по-своему.

Варвара спрыгнула со стула, собираясь уйти.

— Не кипятись, Варя, — Тамара примирительно взяла сестру за руку. — Я хотела сказать, что сама сделаю все, что нужно. Я не доверяю твоим источникам.

— Правда? — растаяла Варвара. — Ты сделаешь это для меня?

— Да, — кивнула Тамара. — Но не только для тебя, но и для себя. Потому что моя совесть со вчерашнего вечера мне тоже спать не дает.

— Сделай, пожалуйста, все поскорей, — взмолилась Варвара. — Пока Роман не уехал в другое место.

— Хорошо, я прямо сейчас поговорю с нужными людьми. — Тамара встала со стула и направилась к выходу.

— Это не опасно для тебя? — испугалась Варвара. — Я не хочу рисковать тобой.

— Нет, для меня это не представляет никакой угрозы, не переживай.

Варвара подбежала к сестре и обняла ее:

— Все равно будь осторожна, пожалуйста.

— Успокойся, — улыбнулась Тамара. — Все будет хорошо.

Потрепав сестру по щеке, она вышла из комнаты.

Варвара слушала, как она поднималась по лестнице, и от простого звука ее шагов на душе стало тепло.

Она улыбнулась.

* * *

Прежде чем заснуть, Катерина обняла Романа и сонно пробормотала:

— Скоро тебе здесь понравится, ты привыкнешь к деревне.

— Мне и так нравится, — сказал Роман сквозь сон. — Я уже привык. — Он чмокнул Катерину в щеку. — Спи.

— Может, тебя кто-то ждет? — осторожно спросила Катерина.

— Ты о чем? — проснулся Роман и в темноте заблестели открывшиеся глаза.

— У тебя, наверное, была подружка на воле?

Роману нравилась Катерина, но его раздражала ее бесконечная ревность.

— Все в прошлом, — успокоил он ее. — Теперь у меня только ты есть.

Катерина услышала то, что хотела, хотя в глубине души и не была уверена в правдивости этих слов. Но сейчас ее успокоил ответ возлюбленного. Она положила голову на его грудь и, засопев, уснула.

Прокукарекал первый петух, но за окнами было все еще темно. Моросил мелкий осенний дождь, барабаня по подоконнику, как будто требуя впустить его в теплый дом. Ночи стали уже холодными, поэтому Роман на ночь растопил печь, но уголь давно прогорел, оставив после себя только дымный запах. Тихо, как будто опасаясь разбудить хозяев, тикали часы.

Катерина спала, крепко прижавшись к Роману. Рядом с этим сильным мужчиной она чувствовала себя защищенной и спокойной. Он тоже чувствовал себя уверенней, потому что ему доверяла женщина с такими милыми ямочками на щеках.

Роман уже несколько дней примерял на себя жизнь сельского жителя, и нельзя было сказать, что он был в восторге от этого образа. Но ему нравилась Катерина, с ней было легко и просто. Он не хотел искать ничего другого. Роман был готов вычищать навоз из хлева, носить дрова, резать свиней и продавать мясо. Все это было лучше, чем неизвестность, ждавшая впереди беглого зэка.

Катерина проснулась и прислушалась. Она не могла понять, что ее разбудило, но на сердце у нее было тревожно. Катерина приподнялась на локте. Сама не зная почему, она растолкала Романа: