Все, у меня не осталось ни одного места, чтобы спрятаться от этого мужчины! Просто замечательно…

- Лисичка, ну же! Отзовись, я знаю ты меня слышишь!

Хватит! Это уже слишком! Мало мне было разговоров сама с собой! Теперь ещё и с Гастилем в собственной голове беседовать? Нет уж, спасибо.

Недовольно выныриваю из собственных мыслей. Вот только раздражение испаряется, едва я окидываю взглядом окружающую галерею.

Повсюду снег! Живые цветы в напольных вазах скованы коркой льда, картины на стенах покрылись изморозью, на полу уже местами словно намело целые сугробы. Хали прижалась к стене, компания аристократов примёрзла к полу, а прямо передо мной стоит… Гастиль. С бесконечной тревогой заглядывая мне в глаза, крепко сжимая плечи.

- Что случилось? - в ужасе шепчу, боясь предположить, казалось бы очевидное.

- Слава Богам! - вместо ответа вскрикивает новенький и сжимает меня в объятьях.

Горячих, крепких, таких… родных. Что я даже благодарна идиоту-аристократу, за эту неприкрытую заботу, непонятно откуда взявшуюся у новенького.

- Ах ты… - послышался мужской визг, кажется его звали Путран? Нет, не похоже.

- Только посмей, - вдруг гаркнул над моей головой гвардеец. Убирает руки. Разворачивается обратно к аристократам и тоном, от которого хочется забиться куда подальше, продолжает - только посмей сказать хоть слово.

- Гастиль, ты же видел, что она сделала? - возмутился Потран. Тоже не то.

- Она ничего не сделала, - отчеканил новенький и я вдруг отчетливо вспомнила, что сам он стоит намного выше этих выскочек - а кто посмеет сказать хоть слово, будет иметь дело со мной. Есть желающие?

Повисла неловкая тишина, в которой Гастиль начал плести заклинания, запуская от себя волнами огонь. Плавно и аккуратно. Быстро осушив следы снежного безумия, испарив весь лёд, но безжалостно спалив многострадальные цветы. Как раз, когда в воздух погас последний язык пламени в галерею вылетели гвардейцы.

- Что здесь происходит? - мужчина сурово оглядел всех присутствующих, но обратился словно к одному лишь новенькому.

- Ничего, - как всегда ровно доложил он - небольшая демонстрация новых разработок заклинаний, все в разрешенных рамках.

- Хочешь сказать сырая сила мне померещилась? - вдруг хмыкнул охранник.

- Никак нет. Но спросите кого угодно, - Гастиль обвёл рукой активно кивающих аристократов - просто новое плетение заклинания. Вот и все.

- Новое? - прищурился по началу гвардеец, но потом видно махнул рукой. Судя по всему стража здесь привыкла к аристократам, которые могут творить все что угодно - Как скажите. Только эфир за собой почистите.

- Так точно, - слегка поклонился Новенький.

Гвардейцы ушли обратно. Гастиль запустил очищающее плетение, спасая меня от верной казни, красноречиво глянул на молодых аристократов. После чего подозвал Хали, коротко кивнул ей на мою руку, и приказал двигаться. Да поживее.

Что ж, не была бы я в таком оцепенении, обязательно с ним согласилась. И спасибо ещё сказала бы! Вот только осталось вспомнить, как вообще разговаривать!

Гастиль диль ван хейзен Примонд

Перед глазами стояла картина завораживающая и ужасающая одновременно. Лиабэл в центре поднимающейся снежной бури. От неё вихрем закручивался морозный ветер, сверкающий россыпью льдинок. Волосы развевались словно живой огонь, ее кожа искрилась и сверкала, а тёплые, бесконечно добрые глаза цвета мёда заволокло белой пеленой.

Не знаю точно, что произошло. Сердитый голос травницы я услышал, проходя по соседнему коридору. Спешил со всех ног, но все равно застал лишь придавленных, поднявшейся вьюгой, к полу аристократов и девчонку, из которой огромным, мощным потоком текла чистая сила. Как же я испугался!

Она же может спалить сама себя! Без плетений заклинаний, такая сила словно обоюдоострый меч. Ранит не только обидчиков, но и тебя самого! А судя по мощи, которая заполонила дворцовую галерею, отдача будет очень болезненной. Если не смертельной…

Липкий страх за травницу сковал меня на несколько секунд! Одно дело чувствовать любовь, страсть, обиду, желание. Совершенно другое осознавать, что ты можешь потерять человека навсегда. Не просто оттолкнуть, не суметь снова быть вместе. А проводить в саму бездну! И ужас от одной такой мысли обрушился на меня словно гора.

Ты не можешь ее потерять! Пусть ненавидит, не прощает, но живет! Пусть только живет! Соберись, Гастиль! Тебе ещё нужно с ней поговорить, придумать, как вымолить прощение. В первую очередь ты гвардеец, а не изнеженный аристократ!

Сбросив оцепенение, я быстро сплёл вокруг себя защитный кокон и ринулся к рыжей. Не уверен, что в состоянии вспомнить свои собственные слова. Четко помню только отчаяние, с которым я старался докричаться до неё! И огромное облегчение, когда белый туман вдруг развеялся, а на меня уставились огромные светло-ореховые глаза. Самые любимые во всем мире.

Я не сдержался! Прижал растерянную травницу, к себе. Мне просто нужно удостовериться, что с ней все в порядке. Обязательно буду держать себя в руках, как только уверюсь, что она жива! Боги, спасибо!

Лишь бесконечное облегчение спасло мерзкого парнишку от моей ярости. И приближающаяся стража, конечно. Но я запомню, Питран. Обязательно тебя запомню.

- Бери ее, - кивнул опешившей служанке - - живее! Опасность миновала, не бойся.

Пошёл вперёд. Нужно чуть успокоится. Чтобы не утащить Лисичку обратно в сторожку посреди леса прямо сейчас.

Лиабэл Северная

Хали вела меня за руку. Впереди уверенно двигался Гастиль. Встречающиеся люди просто расступались перед гвардейцем, явно видя перед собой не новенького, а наследника высшего сословия аристократии. Поэтому мы добрались до комнат уже в корпусе как-то незаметно и быстро. Или я пришла в себя только, когда оказалась в знакомом коридоре.

Служанка сразу же открыла дверь, но увидев мое замешательство, отпустила руку и скользнула в комнату одна. Новенький застыл каменным изваянием около своей двери, словно собирался удостовериться, что я зайду к себе. А не побегу искать новые неприятности. С учетом того, из скольких он меня вытащил за эти дни, желание вполне объяснимое. Хотя мне, по-прежнему, не понятное. Впрочем, как и его пламенная речь перед аудиенцией. Как и вообще то, что между нами происходит. Однако, все это не отменяет элементарной благодарности.

- Гастиль, - он вздрогнул от моего голоса, может я снова все не так поняла - гвардеец Примонд? - он моментально скривился - Хорошо, Гастиль, - мы застыли с жалким подобием улыбки, у каждого она была скорее грустная и тоскливая, но мы оба очень старались - Спасибо!

- Лиабэл, ты не должна меня благодарить, - рвано вздохнул новенький.

- Должна! - чуть громче, чем надо перебила, но быстро совладала с собой - Я сама просила тебя не приближаться, не разговаривать, а ты спас меня. Если не от отдачи сырой силы, то от стражников и аристократов.