Дзевоньский, заметив, что Гейтлер смотрит на часы,недовольно спросил:

— Вы опять собираетесь нас покинуть?

— Да, — кивнул Гейтлер, — я вызвал моеговодителя. Он будет здесь в одиннадцать.

— Я вас не понимаю, — призналсяДзевоньский. — Неужели вы действительно в одиночку готовите ваш«резервный» вариант? Полагаете, что если провалится основной, то у нас ещебудут шансы? И вообще, неужели мы решим здесь остаться? Нас же сразу вычислят иарестуют. Разве вы этого не понимаете?

— Каждый занимается своим делом, — меланхоличнозаметил Гейтлер, — и не нужно считать их профанами. Они умеют работать идействительно могут сорвать наш основной план. Ведь кроме нас с вами мозаикуэтого плана знает уже большое количество людей. И где-нибудь может произойтиутечка информации.

— Не может, — отрезал Дзевоньский, — мы всепредусмотрели.

— Очевидно, не все. Ваши эстонцы не смогли провестипереговоры на должном уровне. Их просто переиграли. Судя по беседе, напереговоры явился опытный человек, сумевший убедить ваших людей взять толькодесять процентов и продолжить переговоры, что нас не совсем устраивает.

— Деньги они заплатили, — напомнилДзевоньский, — значит, решили пойти на уступки.

— Это пока ничего не значит. Заплатили только десятьпроцентов. И нам нужно завтра снова отправлять Карла на Северный Кавказ. А онуже дважды туда выезжал. Это может вызвать подозрение. Кроме того, если емупридется говорить своим голосом, они смогут его вычислить. Гельвана достаточноуслышать один раз, чтобы понять, из какой страны он сюда приехал.

— У вас есть другое предложение? Вы же сами настаивали,чтобы круг осведомленных людей был как можно уже. Кроме Карла я никому недоверяю. Ни одному человеку. Даже Эрике.

— Понимаю. Но мы все равно рискуем. Нужно дать указаниеГельвану, чтобы он настаивал на наших условиях. Никакого торга. Сначала деньги— затем заложник. Я думаю, что ФСБ уже подключилось к этой операции. Возможно,и другие спецслужбы. На вашем месте я не рисковал бы выходить нанепосредственную связь с Курыловичем. Это опасно. Особенно на заключительнойстадии нашей операции.

— Я учту ваши пожелания, — угрюмо пообещалДзевоньский.

— Когда вы собираетесь вызвать хирурга?

— Он ждет. Готов прилететь в любой момент.

— Вы достали пластид?

— Конечно. Он уже у нас. Четыреста граммов. Двепластинки пластида по двести граммов. Я только не понимаю, как вы всерассчитали? Может, ваш вариант нужно было сначала опробовать?

— Я все проверил на компьютере, — возразилГейтлер, — и не совсем понимаю, как это можно проверить на живых людях. Увас есть два лишних человека, которых мы можем убить? Или полигон, где не будетслышен взрыв? Вы представляете, какое количество людей нужно задействовать,чтобы провести такие идиотские испытания? Не волнуйтесь, расчеты показывают,что ни один из двоих в живых не останется. Почти гарантированно.

— Мне давно хотелось вас об этом спросить. Впрочем,поступайте, как считаете нужным. Хирург прилетит во вторник.

— А Курылович?

— Завтра. Как видите, у меня все готово.

— Посмотрим, — неопределенно буркнулГейтлер. — Я подготовлю для него «редакционное задание». Как у вас сденьгами?

— С этим у нас проблем нет. В этом городе сто илидвести тысяч наличными уже давно не очень крупные деньги.

— Ясно. Надеюсь, вы не получаете их лично?

— Не волнуйтесь. Частями и в разных банках. Я привез вМоскву достаточное количество людей.

— За Холмским и Курыловичем по-прежнему наблюдают?

— Разумеется. Но оба на свободе и чувствуют себяхорошо. Вы напрасно волнуетесь, Гейтлер. Я думаю, вы просто готовите себелучшие варианты отхода в случае неудачи. Или, наоборот, удачи. Но это вашедело. После того как мы выполним наш «заказ», можете ехать куда угодно. И этоуже будет не мое дело.

— Надеюсь, что так, — согласился Гейтлер, —но я все равно съезжу в город. У меня еще есть дела.

— Поезжайте, — кивнул Дзевоньский. — Междупрочим, у нас не осталось масла, сыра и овощей. Может, купите по дороге? Такможно сказать?

— Лучше сказать «на обратном пути» или «по пути».

— Значит, может, купите продукты на обратномпути? — поправился Дзевоньский.

— Все, что угодно, кроме масла, — вспомнилГейтлер.

— Почему? — удивился Дзевоньский.

— Ваша протеже ест его в неимоверных количествах. Ябоюсь, что столько съеденного масла приведет ее к холециститу или гастриту. Мнепросто жаль, что вы останетесь без такой нужной помощницы.

Дзевоньский испытующе посмотрел на него. Он не понимал,издевается над ним Гейтлер или говорит серьезно.

Когда Гейтлер уехал, Дзевоньский позвонил Гельвану ипригласил к себе. Требовалось оговорить завтрашнюю беседу. И взять билет дляочередной поездки на Кавказ. Или лучше запутать следы и выехать куда-нибудь наУрал? Ведь если они ездят из Москвы на Кавказ, пытаясь обмануть возможныхпреследователей, то почему не посчитать логичным, что похитители якобы выехалис Кавказа в другое место с той же целью — обмануть своих противников? Эта идеяему понравилась. Завтра можно отправить Карла куда-нибудь на восток. Или насевер. И пусть позвонит оттуда. Нужно потребовать все деньги до последнегоцента. А потом выдать им Абрамова. Если, конечно, этот журналист выдержит. Онитак обильно подмешивают ему наркотики, что он уже давно потерял чувствореальности. Впрочем, это то, что им нужно, согласно плану Гельмута Гейтлера.

Карл Гельван нервничал. Просто сходил с ума от этого поезда,так медленно ползущего к Воронежу. Накануне он взял билет на ночной поезд и былуверен, что успеет в город к десяти часам утра. На час дня у него уже былобратный билет. Наученный горьким опытом, он купил себе купе в «СВ» туда иобратно. Но поезд опаздывал. Выехал с часовым опозданием, а потом не только ненагнал график, но еще и задерживался на каждой станции по пятнадцать—двадцатьминут. В результате на часах было уже около двенадцати, а состав толькоподъезжал к Воронежу. Это была ситуация, не предусмотренная планом Гейтлера.Карл в который раз посмотрел на часы и рванул дверь в коридор.

— Когда мы наконец приедем? — зло спросил онпроходившего мимо проводника.

— Не волнуйтесь, — успокоил его проводник, —минут через тридцать будем в Воронеже.

— Через тридцать? — не скрывая возмущения,переспросил Гельван, еще раз глянув на часы. До назначенного времени оставалосьоколо пяти минут. Ну и черт с ними! Он позвонит прямо из поезда, а потомвыбросит аппарат в окно. Это единственный выход.