– То есть можно и сдаться, потому что меня рано или поздно все равно убьют?

На самом деле я так не думала, но ощущение в тот момент было такое.

– Да нет, – сказала Ада. – Тебя они убивать не хотят.

– Убийство Младеницы Николь сильно подмочит им репутацию. Тебя перевезут в Галаад, живую и довольную, – сказал Элайджа. – Хотя у нас больше нет способов узнать, чего они там хотят.

Я подумала еще.

– А раньше был?

– Наш источник в Галааде, – сказала Ада.

– Вам из Галаада кто-то помогал?

– Мы не знаем кто. Они нас предупреждали о рейдах, говорили, когда заблокируют маршрут, карты присылали. Информация всегда подтверждалась.

– Но про Мелани и Нила не предупредили, – сказала я.

– У них, похоже, нет полного доступа к внутренней кухне Очей, – сказал Элайджа. – То есть они не на самой верхушке пищевой цепи. Мы думаем, какой-то функционер среднего звена. Который рискует жизнью.

– С чего бы? – спросила я.

– Без понятия, но не ради денег, – сказал Элайджа.

По его словам, источник пользовался микроточками – древняя техника, до того древняя, что Галаад и не думал ее искать. Фотографируешь специальной камерой, и снимки такие маленькие, что почти невидимые: Нил читал их через устройство, встроенное в перьевую ручку. Галаад очень тщательно обыскивал всех, кто пересекал границу, но «Мой день» переправлял информацию в брошюрах Жемчужных Дев.

– Одно время работало как часы, – сказал Элайджа. – Наш источник фотографировал документы для «Моего дня» и вклеивал в брошюры про Младеницу Николь. В «Модницу» Жемчужные Девы заходили непременно – Мелани была у них в списке потенциальных неофиток, она же всегда брала брошюры. У Нила был фотоаппарат, он вклеивал ответы в те же самые брошюры, а Мелани потом возвращала их Жемчужным Девам. Им велели забирать с собой излишки, распространять потом в других странах.

– Но микроточки больше не годятся, – сказала Ада. – Нил и Мелани погибли, Галаад нашел их камеру. А теперь арестовали всех на северном маршруте в штате Нью-Йорк. Толпу квакеров, несколько контрабандистов, двух проводников. Ждем массовых повешений.

Я все больше падала духом. Все козыри у Галаада. Они убили Нила и Мелани, они выследят мою безвестную мать и тоже убьют, они сотрут с лица земли «Мой день». Они как-нибудь доберутся до меня, отволокут меня в Галаад, где женщины – хуже кошек домашних, а все, кого ни возьми, поехали крышей на религии.

– И что делать? – спросила я. – Такое впечатление, что тут не сделаешь ничего.

– Я как раз к тому и веду, – сказал Элайджа. – Шанс, похоже, есть. Слабая надежда, так сказать.

– Слабая надежда лучше, чем никакой, – ответила Ада.

Источник, продолжал Элайджа, обещал переправить «Моему дню» огромный пакет документов. От того, что в этом пакете, Галаад взлетит на воздух – так по крайней мере утверждал источник. Но ему – или ей – не хватило времени собрать этот пакет до того, как «Борзую модницу» разграбили и связь оборвалась.

Источник, однако, составил запасной план, которым поделился с «Моим днем» несколько микроточек назад. В Галаад запросто впустят девушку, уверяющую, что Жемчужные Девы обратили ее в галаадскую веру, – не в первый раз уже. А лучше всего для передачи пакета подходит – да что там, единственная, кто устраивает источник, – Младеница Николь. Что ее местонахождение известно «Моему дню», источник нисколько не сомневался.

Источник выразился весьма недвусмысленно: не будет Младеницы Николь – не будет пакета документов; а если не будет пакета документов, Галаад останется как есть. А значит, у «Моего дня» истечет время, а смерть Нила и Мелани окажется зазря. Не говоря о жизни моей матери. Но вот если Галаад падет – тогда другое дело.

– Почему только я?

– Источник настаивал. Сказал, что у тебя больше всего шансов. Как минимум тебя не посмеют убить, если поймают. Они же из Младеницы Николь икону сотворили.

– Я не могу свалить Галаад, – сказала я. – Я просто человек как человек.

– В одиночку – само собой, нет, – сказал Элайджа. – Но ты перевезешь боеприпасы.

– Я, по-моему, не могу, – сказала я. – Я не могу обратиться. Мне ни в жизнь не поверят.

– Мы тебя обучим, – сказал Элайджа. – Молитвам и самообороне.

Все это походило на какой-то комический скетч по телику.

– Самообороне? – спросила я. – От кого?

– Вот мертвая Жемчужная Дева, да? – сказала Ада. – Она работала на наш источник.

– Ее убил не «Мой день», – прибавил Элайджа. – А другая Жемчужная Дева, ее партнерша. Видимо, у партнерши возникли подозрения насчет Младеницы Николь, а Адрианна хотела ей помешать. Видимо, случилась драка. В которой Адрианна проиграла.

– Все умирают, – сказала я. – Квакеры, Нил с Мелани, Дева эта.

– Убивать Галаад не стесняется, – сказала Ада. – Они фанатики.

Еще она сказала, что Галаад якобы всей душой за праведную набожную жизнь, но фанатики способны верить, будто можно жить праведно, а между тем убивать людей. Фанатики считают, это праведно, убивать людей – ну или определенных людей. Это все я знала – фанатиков мы проходили в школе.

33

Как-то так вышло, что я согласилась поехать в Галаад, не сказав «да». Сказала я, что подумаю, а наутро все вели себя так, будто я согласилась, и Элайджа говорил, что я такая храбрая, все зависит от меня, я подарю надежду множеству закабаленных людей; короче, отступать было поздно. И вдобавок я считала, что обязана Нилу, и Мелани, и другим мертвым. Раз этому так называемому источнику подавай меня и больше никого, значит, надо попытаться.

Ада и Элайджа сказали, что хотят подготовить меня как можно лучше, а то времени мало. В одном закутке они устроили спортзальчик с боксерским мешком, скакалкой и медболом. За это обучение отвечал Гарт. Поначалу он со мной особо не разговаривал, только про то, чем мы занимаемся: прыгаем, боксируем, перебрасываемся мячом. Но со временем слегка оттаял. Сказал, что он из Республики Техас. На заре Галаада они там провозгласили независимость, и Галаад обиделся; случилась война, война закончилась ничьей и проведением новой границы.

Поэтому сейчас Техас официально нейтральный, а любые действия его граждан против Галаада незаконны. Канада, конечно, тоже нейтральная, но у Канады нейтралитет безалабернее. Безалабернее – это он так сказал, не я, и я оскорбилась, но потом он сказал, что безалаберность Канады – это хорошо. Поэтому он с друзьями смог приехать в Канаду и вступить в Линкольновскую бригаду «Моего дня» – там все иностранные борцы за свободу. В войне Галаада с Техасом Гарт не участвовал, был еще маленький, всего семь. Но два его старших брата погибли на этой войне, а двоюродного взяли в плен, увезли в Галаад, и с тех пор о нем ни слуху ни духу.

Я складывала в уме, вычисляла, сколько же ему лет. Старше меня, но ненамного. А вдруг я ему не просто задание? О чем я вообще думаю? Надо сосредоточиться – у меня тут дело.