Я с трудом поспевала за Юлкой, проскальзывая, пока толпа не сомкнулась за ее спиной, оттесняя меня назад. Поднос бы не уронить, а то маги из-за одного кефира вон какой кипиш устраивают, а у меня запеканка и какао. О том, что я его не оставила рядом с Юлкиным, жалеть было поздно.

— Тебе за год столько не заработать, чтобы купить такую! — не унимался мелкий маг и схватил-таки Глеба за рукав комбинезона.

— А ну убрал свои заготовки от моего друга! — низкий голос Жавуриной заставил всех в столовой замолчать.

Я бы не смогла сказать, кто больше удивился: Глеб или дрищ, который к нему приставал. Но на ошарашенный взгляд уборщика только подмигнула, встав рядом с Юлкой.

— А ты кто еще такая? — после некоторого замешательства взял себя в руки маг.

Не привык держать удар, а зря. Мы сюда сами не напрашивались, вы нас настоятельно пригласили. А значит, нужны мы вам. Тогда и поступайте при нас как люди, а не как недоделанные маги с лишним комплектов зубов. Все это пронеслось у меня в голове мгновенно. Более того, схожую трактовку ожидаемых событий можно было с легкостью прочесть во взгляде Жавуриной, который она ни на секунду не отрывала от дрища. А тот, хоть и огрызался, но как-то уже не особо неуверенно.

— Я кто? Это тебе рентгенолог скажет, который твои переломы снимать будет, если не уберешь от него руки!

Хорошо, что Жавурина пока держала себя в руках. Надеюсь, у нее железное терпение, потому что виновник выполнить ее справедливое требование не торопился.

— Кто-о? — снова не понял ее маг.

— Я бы на твоем месте сделала, что она сказала, — вставила свое веское слово я, попутно пристраивая поднос на соседний столик. От греха подальше. Жертвовать своим завтраком, даже ради спасательной операции, в мои планы не входило. — Глеб наш друг, а толкнул его ты!

— Что-о? — закричал дрищ.

— Слушай, ты вообще обычно с первого раза понимаешь то, что тебе говорят? — не на шутку озадачилась Юлка. — Кто, да что… Заладил! Руки, говорю, убрал!

И, о, чудо! Руки от комбинезона уборщика маг убрал, только сжал их в кулачки и развернулся к нам. А лицо-то злое такое, красное. Гневаться изволит. Нет, ему пурпурный цвет идет, вообще. Потому что прыщи потерялись в общей цветовой гамме кожи, и выглядеть он стал пусть не здоровее, но менее отталкивающе.

— Амулет неприкосновенности? — прошипел он. — Так значит вы те самые люди! Надеешься на защиту магистра Кремера?

Дрищ расхохотался. Наверное, это должно было звучать зловеще и вызвать в наших сердцах трепет на пару с благоговейным ужасом, но мы переглянулись и неприлично заржали. Ситуация не располагала к веселью, но… Вы когда-нибудь слышали, как зловеще хохочут фальцетом? Нет? Примерно так, как если бы настоящий злодей надышатся гелием почти до отключки, а потом стал бы рассказывать о своих планах по завоеванию мира.

— Похоже, что я сильно нуждаюсь в чьей-то защите? — отсмеявшись, серьезно спросила Юлка и медленно закатала до локтя рукава на своем пуловере. Мда, у дрища даже в бедрах мышц было на порядок меньше, чем в предплечьях у Жавуриной.

— Я специалист по проклятиям и порче! — завопил маг, проникнувшись молчаливым обещанием физической расправы. — От них ваши брошки не помогут!

— Ты какой-то излишне нервный паренек, — улыбнулась Юлка. Ласково так. У меня бы, на месте мага, все похолодело внутри, а он еще больше разозлился. Дурачок. — Не стоит так волноваться. После моей порчи не каждый хирург соберет, но я же не хвастаюсь так беспардонно перед всеми. Скромнее нужно быть.

Послышались смешки. Дрищ закипел, как чайник со свистком. Миг и с его рук слетело что-то темное, вязкое, словно дым с хлопьями гари. На перерез черному пятну откуда-то из-за моей спины спикировал светящийся шар, и все пропало, словно ничего только что не летело в Юлку.

— Савва, прекрати! — ровный голос Федорицкого заставил нас оглянуться.

Он стоял с направленным на дрища кольцом и был явно недоволен происходящим, чем вызвал сумятицу у окружающих. Маги не знали, как реагировать. С одной стороны тот, кого Кирилл назвал Саввой, не делал ничего непривычного или недопустимого, но с другой — почему же тогда их лидер так рассердился? Мне было бы очень приятно, если бы Федорицкий встал на защиту Глеба по своим собственным убеждениям, но интуиция кричала об обратном — он просто хотел угодить мне. И это, к сожалению, не делало Кирилла более привлекательным в моих глазах.

— А в чем дело, Кир? — ничуть не испугался дрищ. Видимо, и у него имелся авторитет в магическом сообществе. — Давно у нас запрещено учить разуму нерадивых неодаренных?

Я даже поперхнулась от такой наглости.

— А нерадивых магов у вас как принято учить? И, главное, кто этим занимается? — не удержалась Юлка, взглянув на прыщавого так, что, несмотря на весь свой магический авторитет, тот втянул голову в плечи. — Нет, если у вас учителей нет, вы меня попросите. У меня, знаете ли, большой опыт по обучению невежд.

— Что-о? — взвизгнул дрищ, и в его руках снова что-то заклубилось. На этот раз субстанция имела стойкий цвет хаки.

— Савва, я сказал, хватит! Достаточно! — с нажимом произнес Федорицкий. — Девушки в нашем обществе недавно и еще не прониклись, с кем стоит иметь дело. Думаю, инцидент будет исчерпан если уборщик просто принесет тебе свои извинения.

— И эта пусть извиниться тоже… — буркнул прыщавый, при этом некрасиво ткнув пальцем в Юлку.

— Позвольте! — тут уж не сдержалась я. — Этот чело… маг толкнул невиновного, причинил ему ущерб, обвинил в том, чего тот не совершал, пытался напасть на мою подругу! Причем, напасть при свидетелях! А теперь перед ним же еще и извиниться должны?

Гнев просто распирал меня изнутри. Сейчас одно чье-то неверное слово, и я взорвусь. Это состояние мне было хорошо знакомо со времен студенчества. Вроде сидит такая тихая серая мышка, никого не трогает до той поры, пока не закипает праведным гневом. Обычно нечто подобное во мне проявлялось, когда рядом творилась, с моей точки зрения, явная несправедливость. И что характерно, не на меня лично направленная, а скорее на того, кто мне мало знаком, но где-то в душе глубоко симпатичен.

— Ксения, успокойся, — Кирилл попытался заговорить со мной мягко. Так разговаривают с капризными легковозбудимыми истеричными детьми.

— Я спокойна, но желаю знать, кому подать жалобу! Ректору? Декану? Или сразу писать в совет ваших хваленых магов? — меня несло, и я это прекрасно чувствовала.

— Сами разберемся, — теперь уже Федорицкий раздраженно поджал губы, но говорить начал спокойно. — Чего ты хочешь?

— Чего я хочу? — вот честно, удивилась постановке вопроса. — Я бы сказала, что хочу, чтобы со всеми поступали по-человечески, но разве маги это поймут?

— Он потомственный темный маг с достаточно большим уровнем силы, — едва слышно шепнул Федорицкий.

— А мне плевать, слышишь? Или вы прекратите эту дискриминацию или…