Но еще больше мне необходимо было знать, что он замыслил и что чувствует. Даже второе важнее. Потому как если он продолжит в том же духе, то рано или поздно я все же не смогу противиться этому его влиянию. Стоп! Алиса, возьми себя в руки! Держаться на расстоянии. Не впускать его в душу! Такие люди, как Джереми Холт, способны только разбивать сердца.

Но и эти мысли скоро разлетелись.

Мы настолько быстро поднялись в кабинет, что я толком ничего не успела рассмотреть. Ну и черт с ним! Главное, что вот-вот станет понятно, что нам делать со связью. Я стану свободна и независима. Выпутаюсь из многоходовок вице-канцлера. И вообще… что-то так грустно стало, что даже подниматься по до блеска отполированной белой с золочеными перилами лестнице уже не хотелось.

– Что опять случилось?! – остановился Джереми Холт, напомнив мне, что чувства, даже тщательно скрываемые, для нас обоих – не личное.

– Ничего! – поспешно ответила я, пожав плечами и продолжив путь.

– Алиса, ты совершенно не умеешь врать, – заметил Джереми. – Остается только надеяться, что однажды ты доверишь мне и свои горести, и свои радости. По крайней мере мне бы этого очень хотелось.

Что он снова планировал этим сказать – осталось для меня загадкой. О Вечный! Ну у кого бы спросить, что все это значит и зачем он так со мной поступает…

– Нам сюда! – подхватив под локоть, Джереми увлек меня в сторону двустворчатой двери, от одного вида которой мне почему-то стало не по себе.

Не к месту подумалось, что если бы еще месяц назад мне сказали, что я войду в дворец канцлера, в его кабинет как его будущая невестка, пусть и фиктивная, то я бы покрутила пальцем у виска и посоветовала пройти осмотр у лекаря-психиатра. Да что там! Мне и сейчас все это казалось не совсем реальным, слишком быстрым и до обидного ненастоящим.

Короткий стук. Приглушенное: «Войдите». И вот мы в кабинете у канцлера. А он…

А он в теплом халате, домашних тапках и с чашкой чая листает газету.

– Почему о твоей помолвке знает пресса, но не знаю я?! – тут же вместо «Добрый день!» сурово поинтересовался канцлер, даже не взглянув в нашу сторону.

– Может, тому причиной ни на что не способные шпионы?! Или не слишком добросовестные журналисты, – принялся рассуждать Джереми, взяв меня за руку и увлекая за собой к дивану напротив канцлера. – И тебе хорошего дня!

– То есть не то что мой родной младший брат перед помолвкой даже словом не обмолвился, что придет с будущей женой, – проигнорировал канцлер совершенно прозрачный намек.

– Конечно, не то! Мой родной старший брат не настолько глуп, чтобы не понимать: раз я приду в его дом с женщиной, то отнюдь не с чужой мне.

– Туше! – неизвестно чему обрадовавшись, улыбнулся канцлер. А мне подумалось, что подобные перепалки – норма в общении двух братьев. – Что ты за человек такой?! Даже возмутиться не дашь, – сказал он, поднимаясь с дивана и поправляя халат. – Представь меня уже этому юному очаровательному созданию, сподобившемуся накинуть аркан на твою шею.

А я наконец смогла рассмотреть лицо главы правительства империи вблизи. И первой мыслью было: «Вот так будет выглядеть Джереми Холт через десять – пятнадцать лет». Те же стального цвета глаза, только взгляд мягче и не настолько пронизывающий. Та же жесткая линия губ и острый нос. И только мелкие морщинки у рта и в уголках глаз выдавали в канцлере человека доброго и жизнерадостного.

– Мисс Алиса Фейл, дочь лекаря Фейла из Гелдрика! – Вот, значит, как. Все же он узнавал обо мне. Неудивительно, но и не очень приятно. – А это, моя дорогая невеста, мой высокопоставленный знаменитый брат – канцлер Федерик Эдер. Прошу любить и жаловать!

– Ваше высокопревосходительство, – поклонилась я, но канцлер махнул рукой, давая понять, что формальности можно и не соблюдать.

– Кланяться будете тогда, когда я изволю одеться подобающе. А сейчас будьте добры не напоминать мне о долге перед страной, а сделать вид, что я обыкновенный брат вашего будущего супруга. К слову, вас не смущает мой неподобающий вид?!

– Абсолютно не смущает! – улыбнулась я, высвободив руку из цепких пальцев вице-канцлера и протянув ее Федерику Эдеру. – Мне очень приятно познакомиться с просто братом Джереми.

– О! Поверьте, это взаимно! – рассмеялся канцлер, пожав мне руку. – Чай? Кофе? Может, красного саурейского за знакомство?

– Я очень рад, что вы так быстро нашли общий язык, но мы здесь по неотложному делу.

– Так и знал, что просто так ты в гости не пришел бы. А Аманда, между прочим, чуть не каждый день о тебе спрашивает! Имел бы совесть, проведывал бы племянницу чаще.

– О, я бы с радостью возился с нашей маленькой принцессой, но ее отец, совершенно не имея совести, взвалил на меня встречи с особами менее приятными и стократ более занудными. К примеру, с министром внешней политики. Ты знал, что у нас могут быть проблемы из-за Мертвого плато на границе с Геривией?

– Правда?!

– Нет, конечно! Но это нужно еще объяснить мистеру Рео. Он совершенно не хочет слышать никаких доводов и объяснений.

– Рео – старый паникер.

– Это потому ты его ко мне посылаешь с завидной регулярностью?!

– Извини, у меня жена и дети… – развел руками канцлер. – А от нытья Рео у Ядвиги случается мигрень. Минимум на неделю! Отчего страдаю обычно я.

– Мой папенька готовит отличную настойку от мигрени! – решила я озаботиться здоровьем герцогини Олдер. – Я могла бы отправить вестника и попросить отца…

– Приберегите ее для себя! – раздался за спиной резкий высокий, но мелодичный женский голос, и, порывисто оглянувшись, я встретилась глазами с супругой канцлера Ядвигой Эдер Олдер.

Она была красива. Светлые волосы и глаза глубокого синего цвета. Мелкие морщины, которые только подчеркивали прелесть ее лица. Еще пухлые алые губы… Она была наделена той особенной красотой женщин уже не юных, но умеющих обыграть свои достоинства так, что юные красотки кажутся блеклыми на их фоне. А поскольку я красоткой не была в принципе, то почувствовала себя вообще пустым местом.

– Супружеская жизнь непредсказуема, и никогда не знаешь, когда тебя настигнет мигрень! – улыбнулась она и протянула руку Джереми. – Рада тебя видеть, дорогой брат!

– Как и я тебя, сестрица! – слукавил вице-канцлер. Слукавил потому, что меня аж перекосило от его эмоций. И если Джереми продолжал улыбаться, прикладываясь к холеной ручке герцогини Олдер, то у меня желудок сводило от желания плюнуть и послать ее к чертям. Кажется, я теперь понимаю, почему он не спешит появляться во дворце брата. Не очень ладит с невесткой. – Ты, как всегда, неотразима!

– Врешь! – хлопнула она по плечу Холта и уделила все внимание мне.

Лучше бы она этого не делала.

Кажется, я теперь понимаю, что чувствует кролик, глядя в глаза удава. Было такое чувство, что она пытается забраться в самые тайные уголки моего сознания, выковырнуть те мысли и чувства, которым я воли не даю. И от этого заломило в висках…