Я привык работать, а с такой раной не знаю, когда смогу даже нормально ходить… Но я ни в чем тебя не виню. Слышишь? Ни в чем. Наоборот, смотря на тебя, я горжусь тем, кого вижу, и уверен, что у тебя впереди великое будущее. Так что не стоит переживать из-за моей ноги. Твой старик крепче, чем кажется.

Мы вместе улыбнулись, мне нужно было услышать эти слова из его уст.

Я действительно винил себя, но я прожил слишком много лет, чтобы это тянуло меня на дно. Просто появилась новая зарубка на моем сердце, и пусть остальные ещё не случились и возможно никогда не произойдут, но это не избавляет от уже имеющихся шрамов.

— Спасибо, — сказал я ему. — И я сделаю все, чтобы ты вновь мог нормально ходить. Обещаю.

Я до конца не знал, что старший инспектор наплел моим родителям, но по крайней мере они меня ни о чем не спрашивали. Мне и так приходится во многом им врать, и мне это сильно не нравится. Забавно, но самым неприятным моментом была разлука с Хлоей, как-то попривык к её нытью и тому, что мне есть с кем поделиться своими мыслями. Конечно, у меня есть Зиргул, но это немного не то.

Оставив отца, я отправился гулять по городу. При более детальном рассмотрении Вассадон не отличался внешне от родного городка. Такие же домики, такие же улочки. Словно и не покидал родной городок.

Лавку торговца я нашел довольно быстро, там имелась вывеска с нарисованным мешочком, полным монет. Туда я и заглянул.

— Игрушек не продаем, — сходу заявил мне лысый худощавый усач без намека на радушие. Миленько…

— Вижу, в вашей лавке рады новым клиентам, — не остался я в долгу. — Мне не интересны игрушки. Мне нужны глазные капли.

— Мальчик, приходи с родителями, у меня нет на тебя врем…

Так, я уже раздражен подобным хамским отношениям. Зиргул выскользнул из ножен и вонзился в прилавок, совсем рядом с рукой торговца. Усач издал странный писклявый звук, словно одновременно испустил дух и наделал в штаны.

— Теперь у тебя есть время? — спросил я.

— Д-да… — побледнел он и словно только сейчас разглядел мой едва заметно сияющий глаз.

— Отлично. Так у вас есть капли?

— Д-да…

Я махнул рукой, и Зиргул вернулся в ножны, а торговец облегченно выдохнул.

— Какие именно вам нужны?

— Какие есть?

Торговец принес коробку с довольно широким выбором. Благодаря этим каплям можно изменить цвет глаз. Они стоят огромных денег и где-то на сутки меняют твой цвет глаз. Так любой мог почувствовать себя светлоглазым, но в то же время у настоящих воинов это вызывает лишь смешки. Пусть капли и меняют цвет, но глаза у воинов при этом ещё и светятся за счет энергии. Не сильно, но в них всегда можно увидеть движение энергии. Капли же просто делают глаза светлыми.

— Эти, — решил я, выбрав самый подходящий оттенок к моему правому глазу.— И эти.

— Эти стоят дороже.

— Не удивлен, — усмехнулся я, поглядывая на карие капли. Так могут маскировать себя воины, но опять же, силу воина можно почувствовать и не глядя. Нужно уметь ещё и подавлять ауру. — Сколько?

— Пять старших спиров, а эти — девять.

— Дорого, — покачал я головой. — Мне бы скидку.

— Это и так по себестоимости, — нервно сглотнул мужчина, видя, как меч слегка приподнялся из ножен.

— Правда?

— Продам оба за двенадцать…

Всё равно было дорого, но я заплатил. Мне уже немного поднадоело ходить с повязкой на левом глазу.

Я достал кошель и отсчитал необходимые деньги, отдав больше половины того, что нашлось у культистов. Торговец облегченно выдохнул, когда я отсчитал нужную сумму, забрал пузырьки и направился к выходу.

Следующим этапом было испытание капель. Для этого вернулся к фургонам, забрался внутрь и, убедившись, что никого нет, снял повязку и капнул одну каплю в левый глаз. И через пару минут увидел результат в маленьком зеркале матери. Краснота исчезла, и глаз теперь стал светло-голубым. Он отличался по цвету от правого, но лишь немного. Если вдруг кто заметит, можно сослаться на создание нового Сосредоточия. По крайней мере никто не подумает, что за чуть более другим оттенком левого глаза скрывает красный цвет.

Глава 18

У нас было не так уж много денег, чтобы снимать номер в гостинице, да и отца транспортировать было сложно, так что мы провели ночь в фургоне, а утром я по привычке занялся тренировками. Час на медитацию и дыхательные техники.

Закончив с медитациями и приведением внутренней энергии в “боевое” состояние, я занялся физическими тренировками и по привычке, несмотря на то, что мы никуда не ехали, занимался на крышах фургонов. Каждое мое движение должно было быть отработано до автоматизма.

В руке я держал тренировочный деревянный меч и не использовал внутреннюю энергию во время исполнения техник. Не было необходимости, ведь целью было заставить мышцы запомнить эти движения, а когда придет время, внутренняя энергия сделает удары смертоносными. Ногами же я совершал базу из двенадцати шагов техники скользящего ветра.

— Ну и позорище, — послышался чей-то возглас, и я даже не сразу понял, что он был адресован мне. — Оборванец-гарван, хватит позорить боевое искусство!

Я остановил движение и, удивленно вскинув бровь, глянул вниз, где в фургоны рабочие грузили сумки. Того, кто меня оскорбил, оказалось легко обнаружить. Это был мальчишка лет одиннадцати-двенадцати, одетый в дорогую небесно-голубую одежду, с мечом на поясе. Рядом с ним стоял пожилой мужчина в очках, судя по одежде, слуга или личный учитель.

— Юный господин, проявите снисхождение, не всем же быть таким талантливым и гениальным, как вы, — сказал ему слуга. — Даже у посредственностей есть шансы на величие.

Я? Посредственность?

— Мой взор оскорбляют потуги всяких гарванов-неудачников освоить воинские техники. Их путь — работа в поле или мастерских. Противно видеть, как какой-то неумеха изображает из себя воина. И что это вообще за неуклюжая убогая техника?

Неуклюжая? Убогая? Меня не очень волновало, что он оскорбляет гарванов, я привык к подобному пренебрежению, но вот касательно техник… Этот шкет посмел так назвать технику Мириона?

Я сделал глубокий вдох, прогоняя нахлынувшие эмоции.

— А ты сам кто будешь? — крикнул я в ответ, присев на край фургона и свесив