— Ванна свободна, — светским тоном возвестил появившийся в комнате полуодетый вампир, приглаживая мокрые волосы. — Уль, извини, если что не так.

Пробормотав нечто невразумительное, баньши с сердитым видом протопала мимо него и исчезла в ванной, на всякий случай заперев на защелку дверь. После чего в комнате воцарилось неловкое молчание, нарушаемое лишь шуршанием Васькиной одежды.

Но затем я решительно развязала мешок, по очереди достала оттуда всякие вкусности. По комнате поплыли дивные ароматы, и к тому моменту, как группа снова собралась, о небольшом казусе благополучно забыли. А если Улькины щеки и покрывались время от времени здоровым румянцем, то совсем ненадолго, и лишь когда поборовший смущение медведь все-таки рискнул сесть поближе и начал деликатно ухаживать.

Было у ранней побудки и еще одно положительное следствие: благодаря ей Мессир впервые не смог застать нас врасплох. И когда он появился в коридоре, мы уже его ждали, смирно выстроившись вдоль стены.

Взглянув на меня особенно пристально, инкуб раскатисто рыкнул:

— Всем стр-роиться!

И, пока подтягивалась вторая группа, не сводил глаз, словно пытался отыскать на моем лице следы вчерашнего бешенства.

Я сделала вид, что в упор не замечаю этих взглядов, вела себя как ни в чем не бывало и жалела только о том, что у Мессира слишком быстро зажила побитая морда. А когда все собрались и прозвучал приказ выдвигаться, первой вылетела из убежища, надеясь, что инкуб оставит нас в покое до вечера.

Надежды, к сожалению, не сбылись; раздав необходимые указания, Мессир не изъявил желания куда-то уходить. И до самого вечера проторчал в пещере, зорко приглядывая за тем, как мы с руганью расчищаем завалы под мерзкое хихиканье приставучих, как пиявки, гремлинов. А когда мальчишки добрались до выхода и смогли освободить его от камней, велел заняться сбором мха и испускающих подозрительное свечение грибов, которые в следующей пещере росли в изобилии.

— Фу, — скривилась Улька, на пару со мной выковыривая изо мха маленький, покрытый густым слоем слизи, отвратительно скользкий грибок. — Я, конечно, понимаю, что эти поганки полезные, но собирать их без перчаток ужасно противно.

— Терпи, — процедила я, спиной чувствуя на себе пристальный взгляд преподавателя. — Скажи спасибо, что тут хотя бы гремлины не живут. И змеи с крысами. И ядовитые слизни.

— Под слизнями зато накопительные кристаллы были. А эти грибы… ф-фу-у… только воняют!

— Они же полезные, — не удержалась от шпильки я. — Сама говорила, что от них нежить впадает в ступор.

Улька поморщилась и, выдрав еще один гриб, с отвращением кинула его в притащенное Шмулем ведро.

— Она не впадает. Просто на время перестает чуять живых. Но для этого грибы надо сперва отварить, потом высушить, затем тщательно истолочь, смешать с парой редких травок и добавить в любую кремовую основу, которой следует хорошо натереться перед тем, как отправляться в могильники.

— А мне нельзя ничем натираться, — вполголоса посетовала я.

— Это почему же?

— Муж запретил. И духи, и мази, и тем более вонючие грибы на кремовой основе…

— Я бы тоже запретил тебе их использовать, — доверительным шепотом сообщил ползающий на карачках вампир. — Женщина должна пахнуть чистотой, а не всякой гадостью. Тем более не гулять по могильникам, а дома сидеть. И не совать любопытный нос в мужские дела.

— Много ты понимаешь! — дружно фыркнули мы с Улькой и демонстративно отвернулись.

— Если женщина где-то поранится или убьется, в этом виноват ее мужчина, — рассудительно заметил Рисьяр. — Это значит, он не сумел ее защитить. И не справился с возложенной на него задачей.

— А если женщина сама полезла, куда не просят? — поинтересовалась я.

Вампир хмыкнул.

— Значит, так ему и надо. Жену следует выбирать с умом.

Мы с баньши тоже дружно хмыкнули.

— Иногда единственный способ нас защитить — это засунуть в какую-нибудь келью и надежно там запереть, — с необъяснимой гордостью выдала Улька. — Еще лучше — заточить в башню. С каким-нибудь чудищем на входе. Или в подвал, самый большой и глубокий, чтобы мы оттуда точно не выбрались!

— Темные обычно так и поступают, — невозмутимо отозвался Рисьяр, потянувшись за следующим грибом.

— Это правда, — поддакнул из темноты фей, и Улька от неожиданности поперхнулась. А потом подумала-подумала… и упрямо выдала:

— А мой муж таким не будет!

— Конечно нет, — со смешком согласился вампир. — У оборотней другие обычаи.

Я прыснула, когда на бледном лице баньши проступили алые пятна. Шмуль, выковыривавший грибы за ближайшей кочкой, чуть не подавился от смеха, а выглянувший с другой стороны той же самой кочки Мартин недоуменно хлопнул ресницами.

— А при чем тут оборотни?

У Ульки от смущения чуть не задымились уши, фей снова начал подозрительно икать. И лишь вампир, размеренно полосуя когтями свою кочку, самым обыденным тоном ответил:

— Ни при чем, Марти. Не бери в голову. И неси-ка сюда свое ведро — мое уже наполнилось.

В новой пещере мы застряли на несколько дней; она оказалась большой и была от пола до потолка покрыта густым слоем мха, среди которого искусно прятались те самые склизкие грибочки. Сталактитов и сталагмитов тут не встречалось, зато было подземное озеро. Небольшое, но весьма пахучее, о чем оборотни предупредили нас еще в первый день.

Улька утверждала, что именно из-за высокой влажности здесь стала возможной более или менее нормальная жизнь. Мы не спорили — грибочки и мох являлись лучшим тому подтверждением. Правда, на кой черт они понадобились Мессиру, да еще в таком количестве, никто не знал, но ковыряться на грядках было гораздо легче, чем воевать с гремлинами или таскать на себе тяжелые камни.

Инкуб, кстати, больше не оставлял нас без присмотра. Словно боясь, что мы опять во что-нибудь влипнем, он с утра до вечера болтался в пещере, не давая ни поговорить, ни отдохнуть толком.

С таким надсмотрщиком даже Ишейн со товарищи не рисковали халтурить, так что к концу каждого дня у входа в убежище образовывалась целая гора синего мха и стояло по нескольку десятков ведер с грибами. При этом ночью весь собранный урожай бесследно исчезал, однако даже старшекурсники не рискнули поинтересоваться, куда и зачем.

Зато с едой стало получше, теперь каждое утро Мессир начинал с того, что брал с собой Черного или Белого, иногда на пару с Ишейном, и часа на два уходил в подземелье за пропитанием. Разумеется, змеи и крысы в качестве добычи нас не устраивали, а жуки и здоровенные, ростом с собаку, пауки — тем более. Но не все могли привередничать — второй-то группе королевских завтраков никто не готовил. Да и мы вели себя осторожно, чтобы никто не прознал о моих регулярных отлучках.

В замок к мужу я возвращалась каждый вечер. Чаще всего для того, чтобы нормально выспаться, поскольку Князь был очень занят и появлялся в спальне хорошо если раз в три дня. При этом выглядел недовольным, угрюмым, а иногда приходил настолько взбешенным, словно у него что-то не ладилось, но поделать с этим он ничего не мог.