Во второй половине 1945 — начале 1946 года в Китае работала большая группа сотрудников государственных архивов советского Дальнего Востока и МГБ. На основании вывезенных ими в СССР архивных эмигрантских фондов были составлены подробные списки бывших эмигрантов, возбуждены дела на особо заметных людей. В наши дни часть этих дел находится на положении документов специального хранения в ГАХК.

Так как большая часть возвращавшихся в СССР эмигрантов проходила «проверку» через особо учрежденные для этой цели фильтрационные пункты, то благодаря полученным от СМЕРШ спискам о степени «благонадежности» многие возвращенцы получили различные сроки заключения. Как, например, писатели А. Хейдок и Борис Юльский. Последний, по сведениям из архивов, находясь в лагере в Магаданской области, совершил из мест заключения успешный побег. Дальнейшая судьба его осталась неизвестна.

Так или иначе, год от года в Харбине убывали его лучшие люди, оставляя после себя лишь кладбища и великолепные городские постройки, узорные храмы, комфортную городскую инфраструктуру. В марте 1946 года советским руководством было принято решение о незамедлительном выводе советских войск из Маньчжурии. 14 апреля 1946 года советские войска Забайкальского фронта во главе с маршалом Р. Я Малиновским эвакуировались из Чанчуня в Харбин.

Совместная советско-китайская эксплуатация КВЖД в 1946–1948 годы сыграла роль своеобразной отдушины, в условиях которой «местные» советские граждане на сравнительно недолгий срок получили возможность довольно сносного существования. Новое руководство КВЖД поручило заместителю управляющего дорогой инженер-полковнику Ожигову восстановить преподавание на русском языке в Харбинском политехническом институте и открыть двери института для русской и китайской молодежи. Ожиговым были вновь открыты инженерно-строительный, электромеханический, химический, горный, инженерно-экономический и восточно-экономический факультеты. Учебные программы и планы факультетов были приближены к учебным планам российского императорского Дальневосточного университета. Для китайской молодежи были открыты двухгодичные подготовительные курсы, дававшие достаточные знания языка и математики для слушания лекций на русском языке. На курсах преподавали квалифицированные профессора из числа русских эмигрантов. Так, заведующим кафедрой китайского языка восточно-экономического факультета был крупный русский ученый И. Г. Баранов, известный современным студентам, изучающим восточные языки, как автор классического русско-китайского словаря. Обучение в институте было бесплатным, ибо он состоял на бюджете КВЖД.

Последняя массовая волна возвращения русских из Маньчжурии пришлась на середину 1950-х годов. Ряд указов Президиума Верховного Совета СССР 1946–1948 годов, говоривших о праве получения советского гражданства бывшими подданными Российской империи, а также лицами, по тем или иным причинам ранее утратившими советское гражданство, открыл дорогу на родину десяткам тысяч человек из Франции и Китая, США и Бельгии, Югославии и Канады. Впрочем, нужно признать, что далеко не все из дальневосточных эмигрантов возвратились в СССР по своему желанию. Особенно много таких «возвращенцев поневоле» было из Маньчжурии, так как сразу же после вступления сюда Красной армии советская военная администрация и органы СМЕРШ начали аресты активных деятелей эмиграции, известных своими антисоветскими делами и убеждениями.

В 1952 году по решению, принятому в Москве, за 30 лет до законного срока КВЖД была передана безвозмездно в собственность Китайской Народной Республики. После подписания соответствующего договора между СССР и Китаем вновь наступили трудные времена для русских служащих дороги, ибо китайские власти, с благословения Мао Цзедуна, все нагляднее стали демонстрировать свою неприкрытую враждебность. Распространялась она и на тех русских жителей Харбина, кто, в зависимости от собственных философских и политических воззрений, покинул свое отечество в годы Гражданской войны, либо приехал в Китай для того, чтобы щедро поделиться с местным населением своим опытом и знаниями в разные годы существования КВЖД. В 1954 году, после объявления Советским Союзом призыва к харбинцам русского происхождения «о возвращении на родину для разработки целинных земель», продолжился невольный исход из Харбина в Советский Союз тех горожан, кто более других был убежден, что советская власть эволюционировала в сторону либерально-демократической республики. Кстати, под тем же предлогом китайская администрация старалась вытеснить как можно большее количество русских за пределы страны. Когда летом 1954 года из Маньчжурии отбыл последний эшелон с направлявшимися в СССР русскими переселенцами, в числе которых было немалое количество харбинцев, можно утверждать, что русская культурная общность в Харбине и Маньчжурии прекратила свое существование.

Мао Цзедун. Фото 1960-х гг.

В 1956 году состоялся отъезд последней партии русских в другие страны, включая Австралию и США, и в Харбине их остались единицы. В 1975 году оттуда выехала Нора Крук, последняя поэтесса, родившаяся в Харбине в 1920-м, она уехала из Гонконга в Австралию. Расселившись по разным странам, харбинцы не забывали о своей «малой родине». Объединенные в разнообразные ассоциации и профессиональные клубы, они продолжали сохранять историю русского пребывания в Северо-Западном Китае. Так, четверть века спустя после того как большинство харбинской профессуры покинуло коммунистический Китай, в 1972 году в Сиднее стараниями энтузиастов на правах рукописи был издан «Юбилейный сборник харбинского политехнического института». А за три года до этого в Сан-Франциско свет увидали две брошюры — «Харбинские коммерческие училища» и «Юбилейный сборник 50-летия русского скаута», в котором две пространных главы посвящались скаутам зарубежного Дальневосточья и харбинским скаутам, в частности. В США была подготовлена к печати любопытная рукопись А. Я. Слободчикова «Записки русского адвоката о китайском суде».

Исход русских из Харбина, а также Шанхая, Тянь-зиня, Циндао и других городов Китая был продиктован соображениями эмоционального, часто ностальгического характера, выразившихся в безоглядном возвращении в СССР — у одних, и неприятием победившей в Китае коммунистической идеологии — у других. В то же время на родине многие из вернувшихся достигли больших успехов, особенно на ниве науки, в области искусства и литературы. Широкой популярностью и любовью до сих пор пользуются имена А. Н. Вертинского и О. Лундстрема, известны книги и статьи Н. Ильиной, A. Хейдока, Л. Кравченко, Б. Юльского, Л. Хаиндравы. В среде российских синологов стали хорошо известны имена крупных ученых русского зарубежья на Дальнем Востоке — Г. В. Мелихова, В. С. Таскина, Е. П. Таскиной, B. С. Старикова, А. Г. Малявкина. В наши дни в России активно действует ассоциация «Харбин», выросшая из созданной еще в советское время Ассоциации друзей Харбинского политехнического института и открывшая отделения в Москве, Новосибирске, Сыктывкаре, Саратове. Подобные объединения существуют и в других государствах и на иных континентах: в Австралии, Израиле и Польше. Этими организациями выпускаются периодические издания информационного, историко-публицистического и мемуарного характера, что само по себе имеет огромное значение для сохранения сведений об истории русской эмиграции в Харбине и в Маньчжурии в целом. Это связано с имманентным свойством душ и характеров бывших «харбинцев» и многих русских, выросших или только родившихся в Харбине и в других городах Северо-Восточного Китая.