Еремеев прекрасно сознавал, что для сражения в открытом поле его бойцы не годятся, но держать оборону на хорошо укрепленных позициях его армия могла долго. Эти позиции сейчас весьма усердно возводили, стараясь сооружать так, чтобы со стороны укрытия не особо бросались в глаза.

В итоге лес вокруг Троицкого, которого и на дома, и на укрепления шло немерено, настолько поредел, что даже лешему о том стало известно. Вчера старик не преминул попенять своему порученцу, и в итоге Александр снова повздорил с хозяином лесных угодий. Тот привычно начал с придирок по поводу недолжного рвения при выполнении поручений, припомнил погибших лисиц, пострадавшего волколака, наглость Жучки… Слово за слово – в итоге леший прикинулся обиженным и, сославшись на внезапно возникшие срочные дела, попытался уйти. Благо вмешалась кикимора и заставила капризного дедка проводить Данилу до Троицкого хотя бы потому, что он сделал ей на день рождения царский подарок и от себя, и от лешего.

Только благодаря зачарованным тропам Еремеев успел попасть в деревню до наступления темноты. Он, конечно, теперь мог безопасно прогуливаться и по ночам, но очень не хотел, чтобы это стало известно врагам, поэтому велел Салеху свято хранить секрет, если тот все еще желает прогуляться среди костяных монстров. Для пластинки и трех алмазов Александр соорудил потайные карманы слева и справа в поясе брюк и припрятал там бесценное сокровище.

Сразу после завтрака боярина посетил местный батюшка. Поблагодарил за церковь, поинтересовался здоровьем. Еремеев сообразил, что гостю что-то нужно, а потому сразу прямо спросил, чтобы сэкономить время:

– Что я могу сделать для тебя, святой отец?

– Помощь действительно нужна, но не мне, а Смоленщине, дабы не топтали земли ее копыта иноземных скакунов.

– Ты предлагаешь мне прогнать шведов? И рад бы, но у Карла многотысячное войско. Не уверен, что сдюжу один.

– Один ты ничего не сможешь, но с божьей и людской помощью… – Батюшка сделал многозначительную паузу, затем продолжил: – В Смоленск тебе срочно надобно. Отец Серафим шибко хочет встретиться.

– Я бы и рад, да времени у меня нет.

– Твой путь разве не через столицу пролегает, сын мой?

– Я не собирался в город заглядывать. Нам с Салехом нужно скорее попасть в Кардымово.

– Не всегда спешка приводит к цели в нужный срок. Ранее – не всегда лучше, – нагнал туману батюшка.

Слова заставили задуматься. Еремеев потерял день, когда будил источник. Заглянул он туда лишь потому, что пытался спасти лешего. А ведь мог сослаться на спешку и не принять предложение притворившейся волколаком злыдни. Результат того отказа был бы наверняка плачевным, а так удалось и здоровье поправить, и к Троицкому быстрее добраться.

«Точно! Мы же с лешим зачарованными тропами добирались. Выходит, я не так много и потерял. И только потому, что согласился помочь».

– Твоя правда, батюшка, поспешность не всегда во благо.

– О том и речь веду, сын мой. Ты же не будешь отрицать, что Бог тебя отметил и ведет по пути праведному?

– Не буду.

Вообще-то магов в храмы республики не пускали, однако Еремееву служители церкви явно благоволили.

– Тогда должен прислушаться к словам слуг его, – подвел батюшка разговор к нужному итогу.

Буяна сообщил, что Ларион отправился на поиски Зарины, и вроде как его видели в компании Жучки. Значит, разумник взял верный след. Не факт, что похитители проходили рядом со Смоленском, но полностью эту возможность исключать не стоило. И раз уж подвернулась такая оказия, почему бы действительно не согласиться на предложение, а заодно и заглянуть в «Жирного налима». Если разумник побывал в столице, должен оставить весточку, о том была договоренность.

– Коли Бог велит по пути заглянуть в Смоленск, я так и сделаю, святой отец.

– Ты поступаешь, как угодно Господу, сын мой, и да будет пребывать с тобой благодать его! – Священник вздохнул облегченно, словно только что выполнил тяжелую миссию. Продолжил беседу он уже совершенно в иной беспафосной манере: – Слушай, когда увидишь отца Серафима, не передашь ему заодно пару писем?

– Почему нет? – Александр принял несколько сложенных листков бумаги.

На том они и расстались.

«Пожалуй, наши церковники информированы не хуже особистов. Оно и неудивительно, священники имеются в каждой деревушке и что им стоит пару строк черкнуть о происходящем в их приходе? А наверху уже видать всю картинку по уездам».

Отдав последние распоряжения, в основном касающиеся повышенной бдительности, Данила в сопровождении трех десятков степняков выдвинулся к Смоленску. По пути решил переговорить с Салехом:

– Не жалеешь, что со мной связался, уважаемый?

– Зачем жалеть? Где ты, там не скучать.

– Да уж, веселье через край, а дальше будет – вообще обхохочешься. Ежели выживем, конечно.

– Можно прожить долгую жизнь, но никто о тебе потом и не вспомнит, а можно – один день, который останется в памяти на века. – Салех заговорил без акцента. – Ежели я для себя и своих учеников отыщу этот день, значит, прожил не зря. И точно скажу, рядом с тобой шансы самые высокие.

– И не возразишь ведь. – Еремеев пожал плечами.

– Зачем возразить? Смотри, солнце светить, небо чистый, кони под нами добрый. Все замечательный. – Степняк опять принялся коверкать речь.

«Вот это и примем за основу! Да и чего мне впадать в уныние? Глянешь со стороны, так вообще лепота: едет знатный боярин, в свите у него три десятка наемников, вооружены до зубов. Во главе у них чуть ли не лучший из наставников степи…» – Александр принялся настраивать себя на победный лад.

По поводу сопровождения он ничуть не ошибался: мало кто в республике мог себе позволить подобное. Ученики Салеха были хорошо обучены, помимо сабли, лука и кинжала имели по рейтарскому пистолю и парочке защитных амулетов. Для воина степи это считалось целым состоянием. Да и монеты в карманах этих бойцов водились, поскольку наниматель честно распределял трофеи. Единственное, чего пока не хватало, – это громкой победы, поскольку разгром ляхов на западе республики они себе в актив не зачислили, там сработала артиллерия.

Когда Данила въезжал через городские ворота, обратил внимание, что, завидев его, жители Смоленска останавливались и осеняли себя крестным знамением. Это напрягало. Так и хотелось потрогать голову, чтобы проверить, не появился ли там, случайно, нимб.

Наконец они добрались до Белого храма, где Еремеев и отыскал отца Серафима. Как только передал бумаги, задал ему мучившие вопросы:

– Народ видит в тебе заступника, Данила, и токмо с тобой нынче связывает избавление от супостата.

– А что я такого сделал, святой отец?

– За тобой много громких дел: Тадеуш, ляхи, рейтары, чудище… И ни одного, где бы ты оплошал.