Поставили его там, как говорили, из-за его роста. На нем была кепка, защищавшая глаза от солнца, рубашка и брюки. На ноги он надел футбольные бутсы и брюки заткнул в толстые шерстяные носки, чтобы не путаться в них. Рукава рубашки он закатал. Руки у него были здоровенные.

Итак, он стоял на своем посту и наблюдал за игрой, которая перекинулась на противоположный конец поля, где сейчас осаждали университетские ворота. Там все время мелькал какой-то юркий, коренастый парень, кругами вившийся вокруг элегантных университетских защитников. Маленькая крепкая фигурка с невероятно широкой грудью и круглая, наголо обритая голова. Это был Туаки, и Мико улыбался, наблюдая, как ловко он уворачивается от нападающих и не отдает мяч, который, как по волшебству, держится на конце его клюшки. Вокруг площадки собрались зрители. Их было не слишком много. У ворот университетской команды столпились какие-то молодчики, замотанные, несмотря на жару, в толстенные шарфы, с физиономиями красными, как у индейцев. Они орали, делали игрокам своей команды какие-то дурацкие замечания и давали советы, как остановить противника, — советы довольно-таки кровожадные. Были тут и парни из Кладдаха. Они подзуживали Туаки, толкались, свистели, и Мико подумал, как прав был мудрец, сказавший когда-то, что нет лучше игроков, чем те, что сидят на заборе. А потом раздался гул разъяренных голосов и победоносный возглас, и тут Туаки взлетел в воздух, высоко подняв свою клюшку, и кто-то из игроков побежал к нему и приветственно хлопнул его по спине.

«Ну, теперь будет дело, — подумал Мико, — потому что, насколько я понимаю в арифметике, счет-то, кажется, сравнялся».

Он крепче ухватил свою клюшку и пригнулся, когда мяч от удара вратаря противной стороны взмыл в воздух, пролетев чуть ли не три четверти поля, и, не успев опуститься на землю, понесся дальше от мощного удара центра нападения в красной фуфайке.

«Вот оно, начинается», — подумал Мико, не спуская глаз с мяча, который теперь летел туда, где мелькала подвижная фигура Питера; на фоне красной фуфайки волосы его, казалось, поблекли, все его гибкое, стройное тело напряглось, чтобы не пропустить напиравшего на него защитника — здоровенного Паднина О’Мира. У Паднина были такие мускулистые ляжки, что казалось, под их напором вот-вот лопнут по швам трусы. Не сводя глаз с приближающегося мяча, они толкали друг друга из стороны в сторону, и Мико заметил, что плечи у Паднина по крайней мере вдвое шире, чем у Питера, и все же тот удерживает свои позиции в этой предварительной схватке.

Мяч поравнялся с ними, и Паднин размахнулся изо всей мочи.

Не промажь он, мяч, наверно, улетел бы прямо на Аранские острова. Но Питер успел ловко подсунуть свою клюшку, так что мяч, минуя клюшку Паднина, оказался в руке Питера, и тот, подкинув дважды, швырнул его изо всех сил в Мико. Высоко-высоко, не в ворота, а с таким расчетом, чтобы он перелетел через загородку и принес им очко, а три очка составляют гол. Лучше играть наверняка. «Вот же сатана», — подумал Мико, стараясь изо всех сил дотянуться до мяча, но мяч преспокойно пролетел над самым кончиком его клюшки.

— Ух! — сказал Питер, подпрыгнул и ударил клюшкой оземь. — Ну что, Мико, получил?

Мико усмехнулся и поймал большой рукой летящий на него мяч.

— Присматривай-ка получше за этим парнем, Паднин! — крикнул он посрамленному защитнику.

— Погоди, вот я его пристукну, — отозвался со смехом Паднин, размахивая клюшкой, а потом поплевал на руки, обтер их о штаны и покрепче ухватился за клюшку. — Черта с два обойдет он меня теперь!

— А ну-ка, Туаки! — заорал Мико и кинул мяч со всего размаха.

Мяч взлетел высоко в воздух и опустился почти прямо в руки Туаки, стоявшего у самых ворот противника.

«Теперь-то они меня хоть на время в покое оставят», — подумал Мико, наблюдая за клубком, образовавшимся вокруг мяча на противоположном конце поля. Потом он перевел взгляд на зрителей.

Джо, подтянутая и аккуратная, была тут. Морской ветерок обдувал ее; легкое платье липло к ногам. Засунув руки в карманы, чуть расставив ноги, она внимательно следила за игрой. Ее короткие волосы растрепались на ветру. «На такую можно положиться, самая подходящая пара для Питера с его беспокойным характером. С ним себя чувствуешь прямо как в море. То все идет тихо и мирно, а то вдруг ни с того ни с сего попадешь в настоящий водоворот политики, социологии, рассуждений относительно сравнительных достоинств писателей, поэтов и общественных уборных».

Был тут и Папаша со своей палкой. Он ни чуточки не постарел, только немного больше согнулся в плечах, да усы у него стали чуть белее, будто кто их припудрил. Он помнил всех своих бывших учеников по имени и точно знал, где каждый из них находится и что делает.

— Гол, Туаки! — орал Папаша. — Бей, Туаки!

Туаки был рад стараться. Кажется, напряги Мико еще немного зрение, и со своего места он мог бы разглядеть, как на возбужденной мордочке приятеля выступил от старания пот. После долгих ухищрений и махинаций Туаки наконец завладел мячом и попробовал было забить гол, но защитник противника преградил ему путь, перехватил мяч и выбил за пределы площадки. После этого в бой за мяч вступили хавбеки и форварды, и мяч взлетел вверх, и Паднин уже бросился на него, и Питер было хотел выцарапать его у Паднина, но на этот раз О’Мира удалось удачным ударом вернуть мяч на прежнее место.

Теперь Мико мог передохнуть.

Дед тоже пришел. Он стоял с Большим Микилем и с другими рыбаками. Они подпирали спинами безобразную стену, курили и поплевывали и, кажется, совершенно не интересовались зрелищем всей этой ненужной суетни, протекавшей у них перед глазами.

«Стареет дед», — подумал Мико, и сердце у него чуть-чуть защемило.

Томми стоял в конце поля.

Его светлые волнистые волосы поблескивали на солнце. Одет он был прямо хоть куда: на нем красовался университетский галстук[33], рубашка белоснежная и безупречно отглаженная. Мико представил себе, как усердно трудилась над ней мать. Серый костюм с безукоризненной складкой на брюках. С каждого боку по девушке. Он курил, постоянно затягиваясь и нервно вертя в пальцах сигарету, такая у него была привычка, игра тут была ни при