— Мне, признаться тоже, но увы, мои дела не ждут.

— А что ты делаешь у дайнов, — полюбопытствовала она.

Урмэд пристально посмотрел на нее из-за холста.

— Ты действительно хочешь знать?

— Да, — твердо ответила она, — Может, смогу тебе чем-то помочь? Как никак, а я теперь твоя жена!

Урмэд рассмеялся. У Иэнель было такое забавное лицо. Детское и одновременно серьезное.

Она надула губки.

— Ты не веришь мне?

«Теперь она еще и флиртует!» — иронично подумал он, «То рядом не садись, а теперь дела ей мои подавай. Женщины!»

— Если коротко, мы хотим помочь дайнам совершить переворот. Как политический, так и культурно-экономический.

Как и ожидал, Иэнель округлила глаза.

— Но ты говорил, что хотел покончить с ними.

Урмэд вздохнул и отсел от холста на высокий стул, критически рассматривая работу.

— Да, чуть больше, чем три весны назад, у нас действительно было всё готово для того, чтобы, если и не стереть их с лица земли, то обрушить их экономику и хорошо потрепать… после чего сделать сырьевым придатком.

— Стоп, ты один смог бы все это провернуть? — искренне удивилась Иэнель.

— Нет, втерся в доверие к одному цеховнику и придумал как обрушить их и так нестабильную финансовую систему, а заодно и пару золотоносных шахт… Без золота и камней много не навоюешь, ведь так? Но, погоди, все по порядку.

Однажды я попал в переплёт. Не думаю, что меня кто-то предал — о моих планах никто не знал. Скорее всего это была личная месть или случайность.

Я был в длительном увольнении, ввязался в драку и оказался сильно ранен. Меня сочли мертвым, отвезли за город на большак и выкинули в лесу. Шарики перехода я заблаговременно уничтожил, чтобы их не нашли, так что ни вернуться назад, ни подать о себе весть я не смог. Если честно, то приготовился к смерти. И тут, совершенно случайно, меня нашел и подобрал один купец. Он возвращался с ярмарки и услышал мой стон. Привез к себе домой — в соседний город. Как проехал через стражу на воротах, он кстати, ни разу мне не рассказал, но грузы там досматриваются жестко, чего ему этого стоило, осталось только гадать.

О себе рассказал, что ничего не помню — получил сильный удар по голове.

Меня выходили, приспособили к работе. Какое-то время жил как рядовой обыватель — как у нас сказали бы — средний слой населения. Раньше был только батраком и даггером, и не успел толком узнать ничего другого. И знаешь, что я обнаружил, живя несколько месяцев у этого купца?

Урмэд вопросительно посмотрел на Иэнель, та рассеянно пожала плечами.

— Я обнаружил, что мы почти одинаковые.

Иэнель пренебрежительно фыркнула.

— Ну, конечно! Все знают, что они глупы, агрессивны и необразованны, и это провоцирует неконтролируемое желание возвысится за счет других. У них примитивная письменность, низкое качество товаров. У них нет культуры, а всё на что они способны — это горланить непотребные песни, выяснять отношения посредством исключительно физической силы и оружия. Которым потрясают у нас перед носом, как только думают, что их интересы в опасности. А их интересы в опасности всегда, потому что… читай с начала.

— Их дикость и необразованность пропорциональна той нищете и убожеству, в которых они живут. Все, что ты только что сказала, применимо к низшему классу из которых набираются даггеры! Но многие идут туда или от отчаяния — потому что больше некуда, или по незнанию — так-как действительно думают, что будут кого-то защищать. Упор идет на необразованную молодежь, которой обещают безграничную власть над остальными.

Да, большинство из них неграмотны, полные отщепенцы, моральные уроды и садисты. У них нет понятия о воинской чести — это давно и намеренно истребляется. Они ровно так же ненавидят свой народ, как и чужой. Если мужчина-дайн не хочет идти в сварму, то это не мужчина и относятся к нему, лишь чуть лучше, чем к женщине. А ты знаешь, что женщины у них почти бесправны. Немногим лучше положения рабыни. Причем воспользоваться женщиной, не зависимо за мужем она или нет, может каждый даггер совершенно без спроса.

Но это положение вещей хотят изменить и сами дайны. Они хотят мира, хотят торговать, хотят жить нормально, не бояться выходить за порог и отпускать своих женщин на праздники. Что до товаров…, ты разве недовольна качеством мази для волос?

Иэнель пожала плечами, показывая, что это для нее не аргумент.

— Да, образование у них слабое — учатся только обеспеченные. И пока, именно на них основной наш расчет.

В Дайонаре выделывают отличные кожи. Льют хороший металл, не уступающий в качестве нашему, выдувают не плохое стекло. Да, книгопечатание у них под запретом, поэтому и пергамент низкого качества. Ткани тоже простые и их мало, но им очень хочется закупать станки и развивать производство. А вот красители для тканей закупаем у них даже мы. Не знала об этом? Тот благородный индиго, в который выкрашено твое платье скорей всего куплен у них.

Иэнель удивленно вздернула бровь.

Урмэд говорил воодушевленно. ….

— Да, это именно так! А еще, они хорошие земледельцы и делают отличный сыр.

У них есть коалиция. Туда входят все профессиональные цехи всех дистриктов. Как правило это всё состоятельные семьи и их родственники. Почти вся местная интеллигенция и некоторые сочувствующие даггерские подразделения. Они хотят сместить императора и провозгласить власть народа, а потом основать новое государство, где верховная власть будет опираться на выборный совет.

— Власть народа! — презрительно фыркнула Иэнель, — Да не ужели не понимаешь, что это возможно только при высоком уровне развития? Когда каждый отдельный индивид чувствует ответственность не только перед собой, но и перед остальными. А власть народа в Дайонаре выльется в еще большие беспорядки, анархию и хаос. Они не будут знать, что делать с этой свободой, они привыкли подчиняться. Свобода без нравственного стержня равняется анархии. Начнется дележ власти и кровопролитие. И ты в это ввязался? Вы с отцом в это ввязались? — возмутилась Иэнель.

Урмэд кивнул, неторопливо намешивая краску фона.

— Это единственный выход раз и навсегда решить с ними вопрос. На первом этапе мы будем их контролировать и направлять. Они сами согласны. А на счет уровня развития ты конечно права, но думаю, со временем они справятся… Если захотят.

Иэнель вскипела.

— Они убили всю твою и мою семью, как ты можешь так говорить? Как им можно доверять? И отец тоже согласен? Да у нас никто не согласиться подписать с ними мир. Никто, у