Снова шаги. Быстрые, торопливые, они пересекают комнату над нами и сбегают по лестнице вниз.

– Что, пап? – беспокойно спрашивает Харрисон и, увидев нас, застывает на середине лестницы. Кроме трусов-боксеров, на нем ничего больше. Блондинистые волосы всклокочены. – Какого черта?

– Это твои друзья? – грозно вопрошает Бойд-старший.

Харрисон смотрит мимо отца на меня, моргает, будто не может поверить, что я стою здесь, в полночь, в его подвале, и наконец злобно щурится. Я жалобно улыбаюсь.

– Дальше я сам, – говорит Харрисон, но Бойд-старший пытается возразить ему. – Пап! Я сам, – повторяет он уже тверже. – И убери ты эту штуку.

Бойд-старший с неохотой опускает револьвер и, пыхтя и сопя, поднимается по лестнице. Все ждут. Шаги удаляются и наконец стихают, и Харрисон снова нацеливает на меня свои горящие злобой голубые глаза.

– Какого черта, Ванесса? – шипит он сквозь зубы. – Тебе мало того, что порезала покрышки на моем пикапе? Ты зачем здесь? Поджечь мой дом? – Он подходит ближе, останавливается в шаге от меня и поворачивается к Каю. Секунду-другую молча присматривается и, словно вспомнив что-то, кивает. – А ты-то что здесь забыл?

– Заскочил посмотреть, как поживает твой пикап. Такой облом с этими покрышками, да? – Кай выходит из-за бара и встает рядом со мной.

– Так это был ты? – Харрисон медленно кивает. До него наконец доходит, что я действовала не одна и что у меня есть сообщник, причем не кто-то, а Кай Вашингтон, бывший бойфренд девушки, которую Харрисон увел у него. Так что заочно эти двое уже знакомы.

Словно бросая Харрисону вызов, Кай делает еще шаг вперед и, понизив голос, говорит:

– Да. Надеюсь, Сьерра того стоит. – Он вдруг толкает Харрисона в грудь, и тот отшатывается. В глазах у Кая ненависть и ярость, кулаки сжаты, и впечатление такое, что он ждал этого момента месяцами.

Прежде чем Харрисон успевает опомниться и нанести ответный удар, я встаю между ними. Уровень тестостерона в подвале сейчас явно зашкаливает, и эти двое обжигают один другого взглядами, едва сдерживаясь, чтобы не схватиться всерьез.

– Нет, – предупреждаю я. Мне бы, конечно, хотелось увидеть, как Кай разукрасит эту наглую физиономию, но я знаю, что драка ничего сейчас не решит. Нам нужно убраться отсюда поскорее и по возможности целыми и невредимыми. Меня до сих пор трясет от страха, стоит лишь вспомнить Бойда-старшего с револьвером в руке. Мы доставили людям серьезные неприятности и попали в переделку, которая могла иметь большие последствия.

– Выметайтесь из моего дома! – раздраженно бросает Харрисон. Вид у него беспомощный, как будто он не вполне понимает, как разобраться с ситуацией, когда в его подвале оказались два человека, явно задумавшие против него что-то недоброе. Он медленно отступает к лестнице.

Кай поднимает руки в миролюбивом жесте.

– Ладно, ладно, мы уходим.

Спеша воспользоваться предоставленной возможностью, я поворачиваюсь и иду к тому самому окошечку, через которое мы проникли в подвал. С этой стороны, изнутри, оно находится на уровне глаз. Опираясь на локти – адреналин в помощь, – подтягиваюсь, выползаю и падаю животом вниз на снег. Оборачиваюсь, подаю руку напарнику, но он уже и сам справился, быстро и легко.

– Пока, пока, – с усмешкой говорит Кай, наклонившись к окошку.

Харрисон со стуком опускает окно, и мы слышим, как щелкает замок.

Мы подбираем куртки, выпрямляемся, отдуваемся и смотрим друг на друга. Вот уж влипли так влипли. Теперь мы знаем, что зашли слишком далеко, переступили черту. Пульс стучит, отсчитывая тысячу миль в час, горло перехватило, и Кай, судя по непривычному, растерянному выражению, переживает похожее состояние. Нас будто вышвырнуло из придуманного мира в реальный, и теперь я понимаю, что вообще-то нам повезло. Если бы отец Харрисона не застукал нас в самом начале, если бы мы продолжили действовать по плану, то все могло бы закончиться намного хуже. Проснувшись среди ночи и услышав, как кто-то бродит по дому, Бойды могли бы вызвать полицию, а копы обнаружили бы повсюду наши отпечатки.

Почему мы были настолько безрассудны? Почему так легко забыли об осторожности?

– Идем, – выдыхает Кай и берет меня за руку.

Мы бежим от дома Харрисона, проносимся мимо автомобилей на подъездном кругу – быстрей, быстрей подальше отсюда. Кай тянет меня за руку, и мы смотрим под ноги, чтобы не поскользнуться на снегу и не сломать лодыжку. Мы бежим до того места на улице, где оставили велосипеды. Их, конечно, никто не тронул – район приличный, и до мелких краж здесь не опускаются.

– С ума сойти! О чем мы только думали! – Я отпускаю руку Кая и поправляю волосы. Меня все еще трясет от возбуждения и страха, и адреналин еще гуляет в крови. Стоять спокойно я не могу и пританцовываю на месте, переступая с ноги на ногу и постоянно оглядываясь, словно хочу убедиться, что Бойды, отец и сын, не преследуют нас с оружием наперевес.

– Знаю, – соглашается Кай и, прислонившись спиной к дереву, пинает колесо велосипеда. Азарт сходит на нет, сменяясь пониманием всей опасности нашего опрометчивого предприятия. – Кстати, спасибо тебе, что поднялась первой. Я собирался, но не хотел, чтобы меня подстрелили, – признается он, не поднимая головы. Щеки его горят. – Чувствую себя последним придурком. Такой вот благородный рыцарь.

– Не беспокойся. – Я отмахиваюсь от его извинений – парня надо было прикрыть, вот и прикрыла. Ночной холодок дает о себе знать, и я поплотнее запахиваю куртку и вдруг понимаю, что поставленной цели мы так и не достигли. – Черт. Вломились в дом, едва не получили по пуле, и выходит, что все зря.

– Зря, по-твоему? – Кай отлипает от стены, обходит велосипеды и с улыбочкой идет ко мне. Мы стоим на заснеженном тротуаре посредине тихого в полночный час квартала. Кай смотрит на меня в упор, и его губы так соблазнительно приоткрыты. Он кладет руку мне на талию.

– Может быть, поцеловать тебя и будет самая лучшая месть.

Мы тянемся друг к другу, и его губы находят мои.

Впервые на этой неделе у меня есть все шансы прийти в школу вовремя и не опоздать на урок. Мы с Чайной уже идем от ученической парковки, а до звонка еще целых пять минут. Территория школы – один огромный каток. Снега нет со среды, а тот, что выпал, слежался, затвердел и превратился в лед. Направляясь к главному входу, мы чувствуем себя немножко Бэмби.

– Так он вправду нацелил револьвер? – взволнованным шепотом спрашивает Чайна, бросая на меня изумленный взгляд. Как хорошо, что есть лучшая подруга, всегда готовая выслушать очередную сцену из драмы моей жизни. Чайне, чтобы развлечься, телевизор не нужен – у нее есть я.

– Да! Как будто мы на самом деле вломились в их дом. У меня от страха ноги отнялись.

Мимо нас, следуя в противоположном направлении, проходят несколько человек. Из дверей школы вываливается возбужденная кучка девятиклассников. Оглянувшись, вижу, что многие поворачивают и возвращаются к парковке.