Он мгновение молчал.

«Можешь воровать у меня в любое удобное тебе время» Печально, но именно он вскоре станет тем, кто будет воровать у нее. Сильней чем прежде ему не хотелось отбирать ее жизнь. Подобно ему она могла бы превратиться в оживший ночной кошмар, но сумела превозмочь себя. Стать лучше.

Она усмехнулась.

«Вот спасибо»

В его груди зарождалась боль. Ключ. Спроси о ключе.

Вместо этого он понял, что спрашивает:

«Ты проводила много времени в Арктике?»

«Немного. О, это будет презабавно! Ну, все помимо копания» Она восторженно захлопала в ладоши. «Только мы двое, прижимаемся друг к другу, чтобы отогреться, не беспокоясь о Ловцах. Сомневаюсь, что какому-то смертному под силу выжить в таком холоде. Слушай, брось эту затею. Не хочу больше идти. Это пустая трата времени» В следующий же миг она исчезла.

Он последовал за нею, не колеблясь.

И оказался в Греции. На острове в арендуемом ним доме. Уронил пакеты, не видя и не слыша присутствия других воинов. Они, наверное, все еще совершали покупки.

Анья беззаботно плюхнулась на кожаный диван цвета сливок. С блаженствующим видом она стащила краденые перчатки, затем сапоги, демонстрируя прелестные белые леггинсы. Затем сняла пальто – открывая его взору белый кружевной бюстгальтер.

Его глаза полезли на лоб.

«Так ты была одета весь день?»

Она порочно усмехнулась.

«Да. Нравится?»

Его член мгновенно ожил. Опять. На этот раз еще сильнее, полнее. Тверже, горячей. Сейчас она выглядела сексуальней, чем когда носила костюм горничной – а тогда она едва не победила его. Хвала богам, что он не ведал, как мало на ней было надето. Он мог бы перебить всех, кто смотрел на нее, а затем повалить ее прямо там, на снегу.

Не в силах был оторвать от нее взгляд. У нее был плоский животик, молочного цвета, а пупок представлял собой чувственное пиршество для его глаз. Грудь была полной и налитой, розовые соски слегка виднелись и, ох, были такими напряженными. Леггинсы прилегали к телу как вторая кожа.

«Ну? Так тебе нравиться?» повторила она, потягиваясь. Ее ноги были босы, и красивые ногти поблескивали на свету. «Ты мог увидеть это и даже больше, но был слишком занят своим упрямством. Не будь упрям на этот раз»

«Анья ты прекрасна»

«Тогда иди сюда и целуй меня» хрипло взмолилась она.

«Не могу» просипел он.

«Почему же?» Она провела пальцем по животу, вокруг пупка. «Я же не прошу тебя трахнуть меня. Только поцеловать и немного погладить. И к твоему сведению это в последний раз я предлагаю себя тебе. Твои отказы достали мою уверенность в себе»

Рев зазвучал в его голове. Не притронуться к ней? Не поцеловать ее?

«Почему ничего кроме поцелуев и поглаживаний?»

«Потому» Он скрестила руки, сжимая свои груди вместе.

Боги на небесах!

«Ответь мне»

«Разве я должна? Ты редко отвечаешь мне» Она снова провела пальцами по животу.

Его взгляд был прикован к ним. Он сглотнул внезапно вставший в горле ком. Она отдается другим мужчинам, но не ему. Осознание пустило свои отравленные корни, и он стиснул зубы. Ему же она позволит лишь целовать себя. Для всего остального он рылом не вышел.

Он захотел ненавидеть ее за это, но возненавидел себя самого. Он намеренно искромсал себя, чтобы женщины его не желали. И хотя она явно находила его ущербным, он по-прежнему думал о спасении ее жизни.

«Нам надо кое-что обсудить, Анья»

«Что? Как тебе получше двигать языком?»

«Ключ. Отдай мне ключ, который хочет Крон, и я сделаю все, что ты пожелаешь, поцелую тебя как только ни прикажешь»

Краска сбежала с ее щек.

«Черта с два. Я не так отчаянно тебя хочу»

Он знал это, но сказанные нею слова глубоко ранили его.

«Отдав ключ, ты спасешь свою жизнь»

«Без ключа моя жизнь не будет стоить того, чтобы ее проживать. Все, я больше не желаю об этом говорить. Я хочу говорить о нас»

«Нас быть не може,т пока ты не отдашь мне этот ключ»

«Ключ мой» выкрикнула она, «и я никогда его не отдам. Понял? Никогда! Я скорее умру»

«И умрешь, если не отдашь. Ты направляешь мою руку, Анья»

«Что намерился стащить его?»

Он не ответил.

«Ты пожалеешь, если попробуешь»

По-прежнему ответа не последовало.

«Забудь о ключе! Нам было весело, и сейчас могло бы быть еще веселей»

«Крон приходил ко мне, угрожал моим близким. Мое время истекло, Анья. Я должен принести ему или ключ или твой труп. Я предпочел бы ключ»

Жилка запульсировала на ее шее.

«Когда он приходил к тебе?»

«Перед тем как мы пошли за покупками» признался он.

«Вот почему ты так легко согласился. Ты думал подмазать меня, чтобы я выпустила из рук ключ» Он горько рассмеялась. «Или ты думал я проболтаюсь тебе, где он и ты сможешь его спереть. Так похоже на твои надоедливые принципы»

«Так что это будет? Ты или ключ?»

«Я» Девушка вздернула подбородок. «Я уже сказала, что не расстанусь с ключом»

«Анья» позвал он, ненавидя себя. Ненавидя Крона. Ненавидя даже женщину, которую пытался спасти. Она заставляла его чувствовать. Сейчас, как никогда ранее, чувства были его врагом. «Это мое последнее предупреждение»

«Люциен, я не могу его отдать» слезы наполнили ее глаза. «Не могу»

Эти слезы…

«Почему?»

«Я просто не могу. И не отдам»

Тогда ему больше нечего сказать. Сделай это. Покончи с этим.

«Вот твое предупреждение. Я сделаю это быстро. Сначала убью тебя. После заберу твою душу» он перенесся к ней, в следующий миг оказался сверху, кинжалы скользнули в его ладони, взмыли готовые к удару.

Ее полные слез глаза расширились от шока.

«Прости» сказал он и ударил.

Парис бродил по мостовым Афин, пока солнце ярко сияло золотистым светом. В воздухе витала умиротворенность, безмятежность, а начищенные добела достопримечательности Старого Света приковывали взор. Набегавшие на находившийся неподалеку берег нежные волны добавляли совершенное звуковое сопровождение.

Ему стоило готовиться к приближающейся поездке в Штаты.

Но этого не делал.

Он искал женщину, любую женщину, что захочет его. Но что бы он ни делал или ни говорил гречанки не отвечали ему как женщины Будапешта – черт, как женщины в любом другом месте.