– Вы уверены? Полученный ранее приказ звучал недвусмысленно.

– Ты подвергаешь сомнению мои полномочия?

– Ни в коем случае, господин. – Ответ прозвучал с оттенком легкого испуга.

– Отлично. В таком случае – действуйте.

– Будут распоряжения относительно способа сокрытия трупов?

– Подойдет самый обычный.

В окруженной со всех сторон горами уединенной долине, в которой располагалась Сога, никогда не было недостатка в местах, где трупы можно зарыть так, чтобы их веками никто не обнаружил.

– Как прикажете, сэр.

– И сделай так, чтобы это осталось строго между нами. Я ясно выражаюсь?

– Предельно, мой господин.

Оги дал отбой и вернулся к оставленной работе. Размышляя о судьбе, ожидавшей Броуди, он даже почувствовал укол сожаления. Еще совсем недавно он с удовольствием представлял, как расправится с сыном Джейка Броуди собственноручно. После десятого убийства, которое стало бы заметной вехой в истории его излюбленного оружия, Оги планировал поместить гарроту в рамку и повесить на стену в своем кабинете, и Броуди был бы идеальной жертвой для такого «юбилея». Но Оги, к своему большому сожалению, находился сейчас не в Японии, и ему приходилось отказаться от удовлетворения личных прихотей ради высшего блага – во имя интересов их клиента.

Завтра примерно в это же время единственный отпрыск Джейка Броуди будет покоиться в такой податливой летом японской земле под покровом ярко-зеленой травы.

В воскресенье мы с Джорджем погрузились в его «вайпер» с опущенной крышей и через два часа, нарушив все ограничения скорости, уже находились более чем в двухстах милях к западу от Токио. Мы мчались по шоссе в сторону деревни, где бесследно исчез наш лингвист.

– Ты – совладелец «Броуди секьюрити», – внушал мне Джордж, перекрикивая рев мощного мотора спортивной машины. – И совершенно не обязан терпеть его выходки. На твоем месте я бы вообще уволил его.

– Ты с ума сошел! Это ведь Ноде удалось установить происхождение кандзи всего за один день.

– Но он подрывает твой авторитет. Представь, как это выглядит со стороны.

– У тебя слишком живое воображение. И вообще он наш лучший сыщик.

Несмотря на активное сопротивление Ноды, Джордж сумел все-таки войти в группу, занимавшуюся расследованием убийств в «Маленькой Японии», использовав мягкий характер Наразаки. Но пока летнее солнце играло на гладких обводах ярко-красного корпуса «вайпера», постепенно накаляя черную кожу его внутренней отделки, я погрузился в размышления по поводу тревожного разговора, который состоялся у меня с главным детективом в соба-ресторане, на первом этаже нашего здания.

Расположившись за столом из покрытых лаком сосновых досок, Нода кивком пригласил меня сесть на скамью напротив себя, обмакнул горсть соба в соус и отправил в рот. Шоколадного оттенка лапша с такой скоростью совершала путешествие от тарелки к соуснику и затем к губам едока, с какой поедать это блюдо умели только японцы. Ресторан «Соба Мураты» официально открывался ближе к полудню, но если хозяин и шеф-повар Наоки Мурата был на месте, Ноду там могли обслужить в любое время дня и ночи.

Я занял место за столом и обратился к Ноде с вопросом, не дававшим мне покоя всю ночь:

– Почему ты не все сказал во время вчерашней встречи?

Но прежде чем он ответил, открылась дверь кухни и в зал влетел владелец заведения. Мурата был в безукоризненно белом поварском облачении, его фигуру туго обтягивали у пояса тесемки фартука. На округлом добродушном лице проступала усталость, прятавшаяся в морщинах уголков глаз и в складках рта.

– О, это вы, Броуди-сан, – сказал он. – Не хотите ли заглянуть ко мне на кухню? Утром там никого нет. В такое время у нас появляются только поставщики продуктов и Нода.

Имя сыщика он произнес с неожиданной теплотой в голосе.

– Как поживает Джунко? – спросил я.

– У нее все хорошо. Будущей весной заканчивает курсы зубных техников. – Он расплылся в улыбке. – Вам принести что-нибудь?

– Спасибо, не надо.

– Вы уверены? Для меня всегда в радость обслужить вас.

– В следующий раз непременно.

– Позовите, если передумаете. Я буду в кухне готовиться к наплыву клиентов в обед.

Он поправил фартук и удалился через ту же дверь. Через несколько секунд до нас донесся мягкий и размеренный скрежет огромных жерновов домашней мельницы, перемалывавшей зерно для ручного приготовления лапши.

Нода оказался пожизненно обеспеченным ежедневной порцией собы после того, как Джунко, дочь Мураты, решила познакомиться с темной стороной токийской действительности и чуть не поплатилась за это. Она нанялась на работу в службу телефонных знакомств и стала получать почти тысячу долларов в месяц за то, что несколько часов в день проводила в обществе престарелых одиноких мужчин. «Это все не более чем пустые слова!» – так отзывалась о новой работе она сама. Потом ей пообещали значительную прибавку, если она усовершенствует свой гардероб, и Джунко заняла для этого денег у хозяина агентства, который сам рекомендовал ей туалеты от Шанель, Диора, Версаче. Сначала по одной вещи в неделю, затем по две, и постепенно у нее выработалось пристрастие к модным вещам. Вскоре хозяин предложил в дополнение к изысканной одежде приобрести кое-какие вещицы из золота с жемчугами, и дурочка без раздумий взяла у него еще одну толстую пачку хрустящих купюр. Потом ему взбрело в голову подарить ей современный и очень дорогой мобильный телефон самого последнего поколения с монограммой, чтобы она выглядела сногсшибательно, когда будет звонить друзьям из очередного ночного клуба. Красота и умение зазывно улыбаться позволяли Джунко зарабатывать приличные деньги, вот только счетов за роскошь, какой она себя окружила, накапливалось все больше.

Однажды Джунко разбудил громкий стук в дверь. Как выяснилось, лишь проценты по ее долгу составили эквивалент примерно девяти тысяч долларов. Хозяин эскортного агентства перестал с ней играть и прямо предложил сделку: либо она соглашается на единственную встречу с его приятелем из якудзы, который обожал резать молодые красивые лица бритвой, либо ей арендуют уютную квартиру в окрестностях Гиндзы, где она будет развлекать стареющих сластолюбцев уже не только словесно. Не смея признаться в своем позоре родителям, Джунко предпочла стать частью процветающей индустрии сексуальных услуг японской столицы. Потеряв связь с дочерью, Мурата обратился за помощью к Ноде. В Большом Токио насчитывалось не менее тридцати пяти миллионов обитателей, однако через пять недель Нода сумел разыскать Джунко, схлестнулся с ее сутенером, спалил квартиру и вернул девушку домой уже свободной от всяких обязательств перед преступниками.

С тех пор у Ноды появился шрам на брови, и с того времени его просто боготворил владелец «Соба Мураты».