письмо.

– Это что же, мы теперь, вместо боя, будем соплякам носы подтирать? – вдруг возмутился кряжистый молодой казак.

– Себе подотри сначала, – фыркнул Елисей, одарив его злым взглядом.

– Уймись, Митрий, – задумчиво проворчал подъесаул. – Бумага у ребят от атамана серьезная. Я вот только понять не могу, как они ее добыть сумели?

– Ты в своем уме, подъесаул? – иронично хмыкнул парень. – Сразу видно, что атамана ты только со стороны и видел. Его заставить сделать что без его согласия, проще убить.

– А ты, значит, самолично знаком с ним? – не поверил казак.

– Будешь в Пятигорске, сам у него спроси, кто такой Елисей Кречет. Можешь еще в крепости, у казачьего круга спросить, – не остался в долгу парень.

– Погоди. Кречет… Это не ты ли мортирки легкие придумал? – вдруг сообразил молчавший до этого момента средних лет хорунжий.

– Он самый и есть. У вас две таких быть должно, – спокойно кивнул Елисей.

– Точно, есть такие, – удивленно кивнул подъесаул.

– Ну, тогда ты знаешь, зачем мы здесь, – усмехнулся Елисей, кивая на письмо, которое казак продолжал держать в руке.

– Странно все это, – растерянно протянул подъесаул, оглядывая мальчишек.

Между тем, убедившись, что опасности нет, ребята спрыгнули с коней и подошли поближе, внимательно слушая их разговор.

– Думаешь, мне самому этот приказ понравился? – мрачно поинтересовался Елисей. – Да только приказы исполнять надобно, а не обсуждать.

– Так ведь пацаны ж еще совсем, – растерянно проворчал подъесаул.

– Потому и говорю, что сам от того приказа едва не взбесился, – фыркнул парень.

– Ути-пути, малыши грозные, – рассмеялся рядовой, подойдя к мальчишкам и делая Мишке козу.

В следующее мгновение раздался вопль боли и удивленная ругань остальных казаков. Мишка, недолго думая, ухватил протянутые к нему пальцы и, одним резким рывком выворачивая их в обратную сторону, дернул протянутую руку на себя и вниз. Не ожидавший такого финта казак от резкой боли в вывернутых суставах рухнул на колени и замер, почувствовав горлом лезвие кинжала.

– Еще раз так сделаешь, без пальцев останешься, – пообещал мальчишка, одним плавным движением убирая кинжал от его шеи и отправляя его в ножны. Вместе с тем он отпустил руку казака и сделал шаг назад.

– Сказано ж тебе, Митрий, уймись, – зарычал хорунжий. – Ты б для начала в глаза им глянул. Они с самого начала смотрели так, словно целились. А теперь, вон, у всех холки дыбом, того и гляди рвать кинутся. Похоже, попробовали крови волчата? – уточнил он, вопросительно посмотрев на Елисея.

– Кони все трофейные, – коротко усмехнулся Елисей одними губами. – Сироты это казацкие. Я их полтора года пестовал да натаскивал. Так что не смотрите, что молоды. Злости в них в каждом на троих хватит.

– От, значит, как, – задумчиво кивнул хорунжий, который по возрасту был самым старшим в подъехавшей группе. – Слыхал я разговоры про школу вашу, да думал, блажь это. Байки досужие. Выходит, правда всё.

– Правда, – коротко кивнул Елисей.

– Добре, – вздохнув, кивнул подъесаул. – Раз уж так все оно сложилось, то пусть будет, как будет. Место вам под стоянку выделим рядом с полусотней. Как ни крути, а атаман своим приказом велел, что пластуны твои мне подчинены. Ты сам-то с нами? – уточнил он у Елисея.

– Нет. У меня свой приказ, – мрачно качнул Елисей головой. – В школу новых рекрутов набирать.

– А кто ж тогда за старшего у них будет? – не понял подъесаул.

– Вот он, Андрей, – хлопнул парень по плечу самого старшего подростка. – А помощником у него Мишка. Не смотри, что годами невелик. Дело свое паренек добре знает.

– Я смотрю, у тебя все как в хорошем отряде устроено, – одобрительно кивнул хорунжий.

– А это и есть отряд, – твердо ответил Елисей, глядя ему в глаза. – И потому приказы им должен отдавать кто-то один. Тот, с кого потом и спрос будет. Раз уж приписали выучеников к полусотне твоей, то и отвечать за них ты будешь, – не громко, но так, что притихли даже кони, ответил Елисей. – И учти, подъесаул. Мне за тебя атаман ручательство давал. За каждого из этих мальчишек я с тебя спрашивать стану. Так что, прежде чем приказ им отдать, трижды подумай.

– Уймись, казак, – выступив вперед, так же твердо ответил хорунжий. – Седых – подъесаул толковый и за людей своих душой болеет. Так что не изволь беспокоиться. Дурного не прикажет. А в остальном, думаю, твои волчата и сами справятся.

– Прости, не знаю, как величать тебя, хорунжий, – чуть улыбнулся Елисей.

– Нагайкин, Демьян Степанович.

– А Ефим Степанович Нагайкин не родственник тебе? – удивился Елисей.

– Брат единокровный. Младшенький, – обрадованно кивнул Демьян.

– Знакомы мы с ним, – кивнул парень. – И кунака его Арслана знаю.

– Погоди, так это ты Гюльназ спас? – вскинулся казак.

– Было дело, – усмехнулся Елисей.

– От, значит, как, – растерянно протянул подъесаул. – Ну, раз уж сложилось так, Демьян Степанович, то тебе в походе с ними и придется дело иметь. Вон, мальчишки даже смотреть на тебя другим взглядом стали, – тут же нашелся он.

– Добре, – усмехнулся хорунжий. – Выучка у волчат непростая, ну да, думаю, не поссоримся.

– Обычаи казацкие в школе чтутся свято, – твердо ответил Елисей. – Сам видишь, без спросу и слова не вымолвят. А рубке верховой их сам Святослав учил. Он за небрежение традициями, сам понимаешь, может и башку снести.

Про старика Елисей ввернул не просто так. Услышав имя, хорунжий жестом отозвал парня в сторону и, встав так, чтобы со стороны было не рассмотреть, расстегнув ворот рубахи, молча вынул из-за пазухи громовую стрелу. Чуть кивнув, Елисей показал ему свою и, кивнув на своих ребят, тихо добавил:

– Христом богом молю, Демьян Степаныч, присмотри за ребятишками. Молоды еще. Кровь кипит. Как бы глупостей не наделали сгоряча.

– Присмотрю, – застегиваясь, решительно пообещал казак. – Решил их к Громовержцу привести?

– То как бог даст, – вздохнул Елисей. – Главное, чтобы в мясорубке той выжили.

– Присмотрю, слово даю, – помолчав, решительно кивнул хорунжий. – Но и ты пообещай. Ежели даст Господь вернуться, примешь сына моего в школу свою.

– Школа моя в крепости. И коли будет на то желание сына и матери его дозволение, пусть приезжает, – склонил Елисей голову. – А что до того, вернешься или нет, так все в руках божьих. Сына приму. Как бы там оно ни случилось.

– Благодарствую, – коротко поклонился казак в ответ.

Они вернулись к остальным, и подъесаул, удивленно оглядев обоих, только головой покачал.

– Ох, и непрост ты, Елисей. С дядькой Демьяном сговориться, это из шкуры выпрыгнуть надо, а тут за три слова уложился.

– Так слышал же, я с братом его знаком, потому и сговорились, – тут же вывернулся парень. – Кому ж еще верить, как