оружия — незамысловатой полосы металла, долженствующей изображать саблю. Примитивный тесак, с запекшейся на нем кровью, тут же пошел в ход. С двумя лезвиями в руках Углов легко проложил себе дорогу назад, из, уже начавшего замыкаться за его спиной, студенистого капкана.

Они выбрались! 3а переулке за спиной клубилось и чвакало. Впрочем, Илье, скорее всего, показалось.

Но избавление оказалось не полным. Перед ними вместо мощеной набережной плескалось вязкое болотце, два вершка не достающее до края парапета. Хоть сдохни: ни в брод, ни вплавь. Жижа лениво подрагивала на верхней ступеньке широкой лестницы, спускающейся из переулка. И — ни души. Так и стой тут. Жди.

Остановились. Потом сели. Сергей расположился вполоборота к переулку. Оттуда пока не накатило, но могло. А с другой стороны, по залитой жижей набережной, в их сторону неспешно двигалась лодка со стражниками. Неуклюжая, облепленная пиявками посудина шла довольно медленно. И все равно — не разминуться.

— Натягивай капюшон, — скомандовал Сергей.

— Не поможет. Они наверняка захотят забрать нас отсюда. Кстати, что там Руслан говорил о паролях?

— Скажем, что со вчерашнего дня не могли выбраться из Тумана.

— А вчерашний пароль ты знаешь?

— Не бухти, — грубо оборвал Углов. — Дай подумать.

Капюшоны они конечно накинули. Лодка приближалась. В ней сидели четверо. Нет, пятеро. Один лежал на дне. Над кормой торчала голова. Весла возили в жиже, как ложки в густом супе. А компания, выряженная в такие же, как и у беглецов рубахи, уже заинтересовалась двумя одинокими фигурами на берегу.

— Кто такие? — окликнули с посудины.

— Два дня тут торчим, выбраться не можем, — отозвался Сергей.

— Назовитесь и скажите пароль, что был третьего дни.

Надежда, разойтись миром, себя не оправдала. Оставалось, назваться первыми попавшими именами, что было вообще-то полной глупостью — слобода небольшая, все друг друга знают. К тому же, у местных властей имелась похабная привычка, нарекать проявленцев латинскими именами. Но Илья все же решил попробовать.

— Освальдо и Гильермо.

— Какой Освальдо?

— Лопес.

Сумасшедший дом! Бред. Донкович представлял, как выглядит со стороны, но прекратить дурной спектакль уже не мог.

— Откройте лица, — потребовали с лодки. — Открывайте, не то начнем стрелять.

Не напрасно грозились. Один из стражников поднялся во весь рост и демонстративно налег на рычаг арбалета. С такого расстояния — ничего страшного. Они легко уйдут в переулок за каменные стены. Но лодка ведь когда-нибудь доплывет до устья кривой улочки. В каменном капкане, зажатых между Туманом и водой людей, легко перестреляют.

Илья уже собирался отползать под прикрытие стен, когда Сергей прошипел:

— Сиди. Не рыпайся!

— Убьют.

— Не успеют. Подпустим ближе. Когда этот олень поднимет оружие, вскакиваем и — в разные стороны.

— В одного он может попасть.

— Зато другой наверняка останется жив.

— Его добьют в упор, когда подплывут.

— Делать будешь, что я тебе сказал, — не на шутку взъярился Углов. — Прыгай по моей команде. Или я тебя собственными руками придушу и Твари скормлю. Усек?

Илья откинул куколь. Не больно-то рассмотришь, что творится вокруг из-под края капюшона, который свешивается до подбородка. Сергей неподвижно сидел, ссутулясь. Оба клинка лежат так, что с лодки не видны. Со стороны он напоминал, ушедшего в моления, — набожнее некуда, — местного гомеса. Илья покосился в переулок: субстанция, охотящаяся за человеческой кровью, до них еще не добралась.

Так и вертел головой, раззявя рот, пока его ни заподозрили.

Лежащий на дне стражник, сначала сел, потом поднялся во весь рост.

— Перебежчики! Смотрите, братья — это преступники. Одного должны были сжечь, но он мерзким колдовством вызвал потоп. Святой Прелат обещал награду тому, кто их поймает.

— Да, ты-то, откуда знаешь? Может, это не они совсем? Похожи, может?

— Тогда, почему второй лица не открывает?

— Эй, на берегу, встаньте и отвечайте по всей форме!

Илья запоздало прикрыл лицо. Но это только усугубило.

— Сейчас пособачатся еще маленько и начнут шмалять, — обнадежил злой голос рядом, — Когда прыгнешь, уходи в коридор зигзагами. Не беги, как заяц на свет.

Как Сергей сориентировался, как сообразил, что разговоры кончились и дальше пойдет убивание? Илья еще переваривал приказ, а тот уже, резко как подкинутый, вскочил и с криком: «Пошел!» метнулся в переулок. Илья замешкался всего на секунду, в которую успел заметить, как от руки Сергея отделился узкий блестящий клинок и полетел в сторону лодки. В следующую секунду Донкович развернулся и прыжками понесся с открытого пятачка. Он еще не достиг укрытия, когда услышал: орущие им в след, голоса вдруг взвыли; за воем последовал жирный плеск и, уже ни на что непохожий рев, который, впрочем, тут же оборвался.

До укрытия он все-таки добежал и уже оттуда, прижимаясь к стене, выглянул. На поверхности воды вспух коричневый лохматый пузырь. Илья не сразу сообразил, что это днище лодки. Перевернутая посудина качалась в подобии кипящего супа. На миг над поверхностью вскинулась человеческая голова, но тут же ушла вниз, покрытая тучей пиявок и жаброзубов. Не в силах отвести глаза, Илья сделал несколько шагов к воде. Что его заставило обернуться? Наверное, шестое, или какое там, уже наработанное короткой жизнью в городе Дите, чувство. За спиной на расстоянии десятка метров слоистый розоватый туман взбух наподобие мыльного пузыря. Он вот-вот должен был лопнуть, разлететься, выстрелиться тучей брызг.

— Сергей!

Крик еще не отзвучал, а Илья уже был у кромки воды. Благо — товарищ умел быстро соображать в экстремальных ситуациях. Кажется даже быстрее Ильи. Ухватив Донковича за руку как ребенка, он рванул за угол. Но там плескалось! В подкрашенной кровью густой жиже шевелились продолговатые спины.

На, едва заметный выступ над сомой кромкой воды, они взлетели, когда из переулка докатилось. Места было, только боком поставить ногу. Оба прилипли к стене. Любое шевеление грозило падением в воду. А там их как раз ждали.

Рядом, на расстоянии трех метров разворачивалась вакханалия. Розовые, набирающие с каждой минутой цвет, щупальца выстреливались над поверхностью воды. Они буквально слизывали, неосторожно высунувшихся, речных обитателей. Длинные и короткие, корявые и гладкие тела взлетали, чтобы погрузиться в туман. Щупальца бы и кровь слизали, но каждое прикосновение к воде сопровождалось утюжным шипением.

Жители речки, в конце концов, сообразили, что оставаться в непосредственной близости от выморочного берега опасно и в большинстве своем откочевали. С их уходом, розовая субстанция тоже убралась на исходную позицию. Сергей и Илья остались единственными живыми существами на краешке, на кромке, буквально на ниточке.