Белобрысый ввалился по инерции в квартиру и застыл, уставившись на серебряный диск у меня на шее. Вот и славно. Будем надеяться, что он чтит кодекс чести своей Охотничьей стаи выше естественного желания расквитаться за предыдущий прокол. Молчаливая сцена, на мой вкус, несколько подзатянулась, и я решил разрядить обстановку.

— Привет, Стэн, проходи, не стой в дверях, — я демонстративно повернулся к нему спиной, — будешь завтракать?

Надо отдать должное Охотнику, он очень быстро сориентировался в обстановке. Ещё секунду назад он был готов совершить убийство, а сейчас его лицо расплылось в улыбке. Рука даже не дёрнулась за спину, где за поясом у него был спрятан пистолет.

— Лучше бы чего-нибудь покрепче, — небрежно бросил киллер, — у тебя есть или сбегать?

Покрепче, говоришь? Выходит, не такой уж ты хладнокровный убийца, если тебе требуется выпивка, чтобы сбросить стресс. Или парень просто замёрз ночью на скамейке?

— Есть коньяк, — я решил поддерживать непринуждённый тон, — подойдёт?

Охотник кивнул и двинул за мной на кухню. Разлили коньячок по бокалам. Я даже порезал лимон и откопал в шкафу початую коробку Рафаэлло. Сцена была сюрреалистическая. Несостоявшиеся убийца и его жертва молча чокнулись и опрокинули по полсоточки.

— Знаешь, Тоха, — заявил белобрысый, морщась от лимона, — а я даже рад, что не пришлось тебя убивать, хотя за прошлый раз и огрёб не по-детски. Ты мне сразу понравился.

Очень мило. Я, что же, теперь должен быть ему благодарен, что всё ещё дышу. Не хочется тебя расстраивать, дорогой товарищ, но ты мне совершенно не понравился и вряд ли когда-нибудь понравишься. Нестыковочка получается. Разумеется, ничего такого я не сказал, а просто разлил ещё по одной.

— Что ж ты мне в прошлую нашу встречу свой медальон не предъявил, — с упрёком продолжал Стэн, — или у тебя его тогда ещё не было?

Догадливый какой, недаром Охотничий хлеб ест. Врать не хотелось, тем более, что непосредственная опасность мне вроде бы уже не грозила. Хотя, кто его знает, этого фанатика, что там у него на уме? Всё же я кивнул, соглашаясь с его умозаключением.

— Ну ты и шустрый мужик, — восхитился Охотник, — и везучий к тому же.

Он сделал маленький глоток коньяка и зашуршал рафаэллкой. Если честно, я надеялся, что белобрысый выпьет и распрощается, но он явно был настроен поговорить. В его глазах появилось задумчивое выражение, и вообще, он как-то весь ссутулился будто уменьшился в размерах.

— Ты её видел? — в голосе Стэна вроде бы промелькнули просительные нотки.

Это он про Дали, что ли? Как же эта девица их всех скрутила! Что Вертер, что Стэн, оба превращались в размазню, как только о ней заходила речь. Странно, но на меня Дали такого ошеломительного впечатления вовсе не произвела. Скорее уж я был на неё зол. Внешне она, конечно, удивительно похожа на мою Алису, но от этого она мне только ещё меньше нравилась. Я очнулся от задумчивости. Стэн от нетерпения ёрзал на стуле и крутил коньяк в бокале, едва не проливая напиток себе на колени.

— Видел, — подтвердил я, — вот только что в кофейне разговаривали.

Наверное, это было жестоко. На лице Охотника отразилось неподдельное страдание. Он сжал бокал так сильно, что я мысленно уже распростился с этим представителем своей питейной посуды. Но всё-таки он был бойцом, не зря их Учитель дрессирует. Бокал остался невредим.

— Я имею ввиду, что мы сидели в кофейне до того, как я отправился в Убежище, — на всякий случай пояснил я.

Все поклонники Мастера Игры были какие-то нервные. Лучше было не создавать поводов для ревности на ровном месте. Стэн кивнул и немного расслабился. Эх, друг ситный, не ко мне тебе следует ревновать. Есть у тебя конкурент в твоей же банде. И на мой взгляд, у Вертера было больше шансов на ответные чувства. Впрочем, женское сердце — это настоящая терра инкогнито.

— Ты назвал меня по имени, — белобрысый уже обрёл прежнюю уверенность, — значит, вы обо мне говорили.

Мой непрошенный гость снова вошёл в привычную для себя роль вершителя чужих судеб. Из его голоса напрочь исчезли просительные нотки. Я понял, что нужно отвечать очень аккуратно, во избежание немотивированного обострения его мнительности. Естественно, я не стал сообщать белобрысому, от кого и при каких обстоятельствах узнал его имя. Пусть думает, что мне его Дали назвала.

— Она только сказала, что вы были женаты, — нужно было заканчивать с этой скользкой темой, но тут меня, как назло, пробило на любопытство, — а, кстати, почему вы разошлись?

Стэн недобро зыркнул на меня из-под полуопущенных век. Ну кто меня за язык тянул? Вот не дал мне бог таланта вовремя заткнуться.

— Ты же знаешь кто она, — этот вопрос больше смахивал на обвинение, — а я потомственный Охотник. Нам пришлось расстаться, таковы правила.

А когда женились, вы о чём, интересно, думали? Или у Дали тогда ещё не проснулись способности? Однако, жёстко их там дрессируют, в их стрелковом клубе. И по всему выходит, что Вертер плевать хотел на эти их правила, раз завёл роман с Мастером. Ладно, не моего ума это дело.

— Я первый раз встречаю Программиста, — Стэн решил перевести разговор с неприятной темы, — каково это, а?

Ну что ему рассказать? Что при одной мысли о том, как я могу неожиданно превратиться в зомби, меня чуть ли не выворачивает? Или о том, что мысли о скорой смерти вгоняют меня в депрессию? Нашёл, о чём спросить, недоумок.

— Ничего особенного я не чувствую, — раздражённо бросил я, — вот только начинают проявляться всякие необычные способности.

Естественно, Охотнику стало любопытно, какие-такие способности у меня обнаружились. Про гномика и прочие нетленки я естественно распространяться не стал. Пришлось скормить ему инфу про материализацию, чтоб отстал.

— А покажи что-нибудь, — азартно подначил меня Охотник.

Интересно, это у него от любви-ревности крыша едет, или ищет предлог, чтобы меня всё-таки пристрелить?

— Ты это серьёзно? — спросил я насмешливо.

Киллер понял, что заехал не в ту сторону и смешался.

— Извини, не хотел тебя провоцировать.

Оставалось неясно, то ли ему действительно стыдно за свою несдержанность, то ли обидно, что не удалось меня таки спровоцировать.

— Ты только не вздумай в базовой Реальности практиковать, — он уже снова превратился из любопытного мальчишки в Охотника, — если засечём, никакой охранный амулет тебя не спасёт.

Вот-вот, об этом я и говорил Учителю. Как же мне экспериментировать с материализацией, если я у них под колпаком? Понятно, что можно быстро сбежать в Убежище. А как тогда выполнять миссию? Тоже в Убежище? Может быть, просто немного подождать, и всё с моей миссией прояснится само собой? А если не успеет? Засада.

Тем временем мой непрошенный гость понял, что я не собираюсь поддерживать беседу, и засобирался. Я машинально проводил его до двери, думая совсем о другом, запер за ним дверь и так же в автоматическом режиме набросил цепочку. Уже на полпути к кухне я вспомнил, что вечером должна прийти Светик. Будет нехорошо, если она не сможет войти из-за цепочки. Я быстренько исправил свою оплошность, и мои мысли по ассоциации переключились на Светика. Нужно было что-то решать. Конечно, мне было досадно, что она не сказала про своего мужа, но, когда я давеча строил из себя каменного гостя, мною двигало только одно желание — увести её подальше от убийцы. Теперь ситуация вроде бы стала для неё безопасной, но после всего, что я узнал в Убежище о своей Программерской участи, вставал вопрос, стоит ли морочить девушке голову и наваливать на неё мои проблемы? Каково ей будет, когда я погибну или, чего доброго, свихнусь? А каково ей сейчас? Что хуже?