Будучи специалистом немецкой секретной службы, я полагал, что следовало бы должным образом сформировать правительство, которое сотрудничало бы с немецким военным командованием. Министерству иностранных дел было бы целесообразно направить в Белград своего представителя, не придавая ему статуса посла. Это обеспечило бы сербскому правительству определенный престиж как за рубежом, так и в самой стране. Риббентропу должно было бы хватить мудрости, чтобы принять такое предложение, ибо в таком случае он имел бы в Белграде большее влияние. Но как обычно, моральные аспекты перевесили даже его тщеславие. В течение долгих недель он не представлял Гитлеру эти предложения, считая, что фюрер настолько возмущен сербами, что уговорить его пойти им на какие-либо уступки совершенно невозможно.

Лишь после того как Гиммлер и Гейдрих напрямую доложили Гитлеру соображения секретной службы, он согласился с нашими предложениями о назначении генерала Милана Недича сербским премьер-министром. Недич, бывший ранее военным министром, не отличался пронемецкими настроениями, но считал войну с Германией безумием. Его основной идеей было достижение компромисса с теми силами, которые не признавали капитуляции Сербии. В этих своих усилиях он пользовался поддержкой нашей секретной службы, но встречал большие трудности в отношениях с другими немецкими департаментами. И все же он добился некоторого успеха.

К этому времени начало ощущаться организованное военное сопротивление. У нас не было ни малейшего представления о его масштабах. Организованное движение Сопротивления стало возможным в результате непродолжительности военной кампании вермахта в Югославии. Нашему Верховному командованию не хватало времени, так как Гитлер уже принял решение начать 15 мая кампанию против России. Сроки ее открытия пришлось переносить из-за государственного переворота в Белграде и последовавших за этим военных операций. Поэтому фюрер и приказал военному командованию покончить с Югославией как можно скорее. У вермахта просто не было возможности прочесать систематически всю страну для выявления оставшихся в боевом строю вражеских подразделений. Не было времени и для поиска в сложной горной местности потайных складов с оружием и боеприпасами. Немецкие войска ограничились оккупацией важнейших населенных пунктов и обеспечением своих коммуникаций. В результате значительное число небольших, но полных решительности отрядов смогли начать боевые действия против немцев.

Кроме того, партизанская война была в определенной степени традиционной для Сербии. Гайдуки в период Оттоманской империи покидали города и деревни и уходили в леса. Их борьба против иноземных захватчиков осталась в памяти сербских националистов. Австро-венгерская монархия, оккупировав Боснию и Герцеговину, оказалась на долгие годы втянутой в борьбу с повстанцами. Так что сербские партизаны придерживались традиций гайдуков.

Полувоенные организации четников (название происходит от слова «чета», что означает «рота») тоже придерживались прежних традиций. Четники являлись ультранационалистами и оказывали существенное влияние на жизнь королевства. Начальником штаба четников, который был организован задолго до краха Югославии, был полковник Дража Михайлович[72]. Он отказался признать капитуляцию и призвал четников уходить в горы и леса и продолжать борьбу. В дальнейшем получил звание генерала и стал военным министром короля Петра II и югославского эмигрантского правительства в Лондоне. Был официально признан союзниками в качестве командующего югославской армии метрополии.

У четников оказалось много последователей, и за короткое время их численность возросла во много раз. Резня усташами сербов и принудительное обращение православных в католическую веру гнали тысячи людей в леса. Гибельная политика, осуществлявшаяся гауляйтерами Штирии и Каринтии, имела те же последствия. В этих двух провинциях наряду с основным населением проживали словенцы, а гауляйтеры решили избавиться от национальных меньшинств, чем вызвали их повальную эмиграцию. Тамошние словенцы, за исключением интеллигенции, никогда не были настроены против немцев и могли оставаться лояльными к Третьему рейху, как были лояльными к Австро-Венгерской империи. И вот они были вынуждены покидать свои дома в течение всего нескольких часов и изгонялись в Сербию. Многие из этих беженцев, потерявших все, что имели, уходили к четникам.

Это националистическое движение Сопротивления возникло сразу же после капитуляции, организованных же коммунистических выступлений не было до июня 1941 года. Пока Сталин видел еще некоторые шансы избежать конфликта с Гитлером, он запрещал коммунистам Сербии принимать участие в народном сопротивлении немцам. Однако с началом германо-советской войны советская политика претерпела резкие изменения. Не теряя времени, эмиссары Москвы приступили к работе в Сербии, и коммунистическое движение получило новые указания.

Сербские коммунисты вначале не намеревались создавать собственные отряды, чтобы заполучить важные позиции в движении четников Михайловича. Стремясь не допустить создания «пятой колонны» Советов в стране, он прилагал все усилия для организации единого фронта. Старания его, однако, закончились безрезультатно. Распоряжения из Москвы гласили, чтобы коммунисты взяли на себя полный контроль за движением Сопротивления или же создали собственные вооруженные силы отдельно от четников и Михайловича.

В течение 1941 года было проведено совсем не много совместных действий четников и пока еще небольших отрядов коммунистов, возглавлявшихся присланным из Москвы старым членом Югославской коммунистической партии Иосипом Брозом, имевшим псевдоним Тито. К концу года стало ясно, что создать единый народный фронт так и не удастся. А вскоре даже начались столкновения между этими двумя группировками. Как рассказывали, Тито, пройдя основательную подготовку в Коминтерне, возвратился в Югославию то ли в конце 1939-го, то ли в начале 1940 года и участвовал в подготовке путча Симовича. Во всяком случае, в стране он был сразу же после капитуляции, так как его видели во время восстания четников в районе Нис в Капасникских горах. Вскоре после этого он в сопровождении нескольких верных товарищей перебрался в округ Дрвар в Боснию. В сентябре 1941 года состоялась первая коммунистическая сходка. Немцам в 1942 году удалось захватить заснятый тогда фильм, в кадрах которого Тито стоял на балконе какого-то дома, а над ним развевался сербский флаг, украшенный советской звездой.

Явные разногласия между четниками и коммунистами упростили установление контактов немецкой секретной службы с первыми. Могу подтвердить, что сам Михайлович от таких контактов уклонялся. Но значительное число его лейтенантов, среди которых можно отметить «воеводу» Пеканача, были более чем готовы к сотрудничеству с нами. У Пеканача была легендарная репутация. В Первую мировую войну он стал известен тем, что вел партизанскую войну в Сербии за линией фронта австрийских войск. Он был ярым антикоммунистом и считал немцев меньшим из двух зол. Когда начался русско-немецкий конфликт и стало возникать чисто коммунистическое движение, он проявил готовность прекратить боевые действия против немцев при определенных условиях. И был в этом стремлении не одинок, так как многие националистические лидеры придерживались того же мнения. Они понимали, что Германия заинтересована в направлении на Восточный фронт как можно большего числа своих частей и подразделений и поэтому хотела бы заключить некое соглашение с повстанцами. Базой подобного соглашения было признание независимого суверенного сербского государства.