– Единственная, кто сохранил ясный рассудок? – возмутился врач. – Тут я с вами не согласен: теперь и вы несете околесицу! Мне жаль вас разочаровывать, но я не могу смириться с подобной глупостью!

– А придется, – буркнула Матильда. – Выходите, оба! Подогрейте вина, бульона, приготовьте воду и мыло. Я сама тут управлюсь. Кстати, моя красавица, надо ли напоминать о том, что Альберта не хочет, чтобы ты ее лечила? Стыдливость даже на краю могилы!

Жасент кивнула, соглашаясь, схватила доктора за локоть и вывела его из комнаты. В коридоре было пусто, но в кухне мужчины что-то обсуждали на повышенных тонах. Сент-Арно оперся о стену, наслаждаясь темнотой, тем, что с плеч его свалился груз ответственности, и в особенности – прикосновением женской груди к его руке. Красивая мадам Дебьен была настолько поглощена ожиданием неминуемого несчастья, что не замечала, как близко друг к другу они стоят.

– Как вы могли доверить жизнь матери и младенца этой старой ведьме? – шепотом спросил он. – Она хотя бы руки помыла?

– Я не смогу вам этого объяснить, – призналась Жасент. – Матильда – моя подруга, но иногда я говорю себе, что ошибаюсь в ней, что она не так искренна, как кажется. А потом мне бывает стыдно за эти мысли. Я восхищаюсь ею, у нее сильная воля, и она помогает всем, кому может помочь. И я искренне верю, что у нее хватит сил на то, чтобы бороться со смертью. Она – знахарка и тысячу раз доказала свои способности на деле!

– Что ж, посмотрим! Но я снимаю с себя всякую ответственность, если ваша мать или ребенок умрет. Вы свидетель, что я старался, как мог.

– Об этом не тревожьтесь, – вздохнула Жасент, отстраняясь. – Давайте лучше приготовим все, о чем просила Матильда. Моя сестра с мужем уже в пути. Я говорю о Сидони, мы только что были в ее комнате – в швейной мастерской. Маме там очень нравится. Наверное, именно поэтому, когда ей стало плохо, она там спряталась!

Рыдания перехватили ей горло. Александру Сент-Арно хотелось ее обнять, утешить, однако он не осмелился. Это был человек деликатный, получивший хорошее воспитание.

– Идемте в кухню, к мужчинам, – сказал он. – Ваш супруг сумеет вас поддержать.

Их встретил аромат горячего кофе. Следуя указаниям непреклонного Фердинанда, Пьер пытался отрезвить тестя. При виде Жасент и врача старик испуганно охнул.

– Бог мой, неужели все кончено?

– Нет, дедушка, нет! Матильда решила, что без нашей помощи управится лучше.

При слове «управится» доктор нервно вздрогнул. Но, к его немалому изумлению, на морщинистом лице старика отразилось облегчение и даже надежда. Шамплен вдруг разрыдался, но на этот раз стучать кулаком по столу не стал.

– Несколько месяцев счастья было у нас с Альбертой! Всего-то несколько месяцев! Пьер, мой мальчик, хочу, чтобы ты знал: я сам мучился оттого, что мы с тобой не общаемся! Приходи в мой дом, сынок, как раньше! Я наломал дров побольше, чем ты, на этом проклятом свете! Я прощаю тебя, слышишь? Потому что моя Альберта хотела, чтобы я тебя простил. И я исполняю, как если бы это была ее последняя воля…

Он закашлялся, глотнул кофе. Жасент нежно потрепала его по плечу.

– Папа, мы здесь, с тобой, ничего не бойся.

– Ты славная девочка, Жасент! Не злопамятная…

Всхлипывая, Шамплен обнял дочь, зарывшись лицом в ее золотистые волосы. Никогда еще отец не был так нежен с Жасент. Пьер слабо улыбнулся.

– Налить вам кофе, доктор? – предложил он Александру Сент-Арно.

– Если вам не трудно. Я не уйду, пока не узнаю, как закончились роды, которые принимает невежда, называющая себя знахаркой. Да и мой чемоданчик с инструментами остался в комнате на случай, если ей что-то понадобится.

Вскоре послышалось попискивание новорожденного. Все застыли, затаив дыхание.

– Жасент, ты несешь воду? – тут же прозвучал хрипловатый, хорошо поставленный голос Матильды.

Молодая женщина вздрогнула, очнулась от оцепенения и тут же побежала наливать воду в ванночку, которую и отнесла в мастерскую. Доктор сопровождать ее не захотел. Он боялся увидеть Альберту Клутье обескровленной, бездыханной. Ребенок плакал не переставая. Вся в слезах, вернулась Жасент.

– Папа, у тебя родился сын, маленький Калеб! Я пойду туда и помогу Матильде. Я принесу тебе малыша, как только мы его обмоем и спеленаем.

– А что с Альбертой? – пробормотал Шамплен.

– Матильда ею занимается. Нужно молиться, молиться всей душой! И тебе, дедушка, и тебе, Пьер, милый!

Муж едва слышно промолвил «Конечно!» и посмотрел на Жасент с таким страстным обожанием, что у доктора Сент-Арно не осталось сомнений – эти двое крепко друг друга любят. Он испытал укол странной зависти, усилившей дискомфорт, который он испытывал в этом доме, в окружении незнакомых людей.

Рычание мотора отвлекло его от размышлений. Хлопнула дверца, и в следующее мгновение в кухню ворвалась Сидони – тепло одетая и смертельно бледная.

– Неужели я опоздала? – крикнула она.

– Этого я не знаю, – отвечал Шамплен. – Малыш родился, а жизнь твоей матери сейчас в руках у Матильды.

Сидони слегка пошатнулась, задыхаясь в жарко натопленном доме. В машине она замерзла и извелась от страха.

– Хочу видеть маму! – со слезами в голосе попросила она. – Мою милую мамочку!

Вошел Журден. Он представился врачу и обнял Сидони за талию.

– Дорогая, успокойся! – проговорил он, ласково ее поглаживая. – Сними пальто!

Она позволила ему снять с себя верхнюю одежду и, сбросив шарф, шапочку и варежки, кинулась в объятия Фердинанда Лавиолетта.

– Дедушка, ты тоже тут! Не хватает только Лорика! Боже, он должен быть здесь, с нами! Бедный Лорик, какое это будет несчастье, если он не успеет попрощаться с мамой!

Это был крик души – и Сидони разрыдалась, обескуражив старика. Фердинанд привык быть сильным, но сейчас он заплакал вместе с внучкой.

* * *

Плач новорожденного и гул голосов разбудили Анатали. Она сжалась в комочек под одеялом, потом накрылась с головой – из-за навязчивого страха, что в комнате прячется чудище и вот-вот ее схватит. Ужас охватывал девочку каждый вечер, каждую ночь, когда поскрипывание полов заставляло ее просыпаться. Вся дрожа, она думала о том, что на первом этаже горит свет, натоплена печь, разговаривают родственники – и им не страшно. Добрый дядя Пьер, тетя Жасент и дедушка Шамплен сейчас в кухне… Девочка не знала, кто еще был с ними, но ей было бы намного спокойнее и уютнее спать в большом кресле, в котором бабушка Альберта обычно устраивается с вязаньем.

«Я хочу быть с ними, возле печки!» – сказала она себе.

Но для этого нужно было пройти через темную комнату, потом – по коридору, спуститься по лестнице… Неделю назад Анатали решилась и бросилась к спальне дедушки и бабушки. Кот бежал впереди, но неожиданно замер, выгнул спину дугой и зашипел. Анатали готова была поклясться, что увидела белую фигуру с размытыми контурами. То была красивая девушка, но взгляд у нее был злой и презрительный.