— Вот ты где? — как можно сдержаннее, сухо и хрипло. — Я тебя везде ищу, — пытается улыбнуться и убедить, что ей нечего бояться.

Сергей отдает изрядно испачканную сумку Ане, снимает с себя пиджак и кутает ее, поправляет на хрупких плечах. Аня жмется ближе, отчетливо слышит его запах, родной.

— Что-то случилось?

— Я … — очень тихо, боясь нарушить хрупкое равновесие, начинает она, чувствует, как Сергей нервничает.

— Не стоит, — Сергей прерывает ее на полуслове, обнимает, целует больше для демонстрации своей власти, чем от любви.

Ей не стоит сейчас оправдываться, только не на глазах у Виктора. Сергей обязательно все узнает сам. Впрочем, как всегда. Он выяснит и потом накажет, если грязные лапы позволили себе лишнего.

— У Ани голова закружилась после танца, и я помог ей выйти на свежий воздух, — наконец-то подаёт голос Виктор.

Врывается в их хрупкое перемирие и оседает у ног Сергея. Вот так, между прочем. Мужчина замечает довольные нотки в голосе. Виктор глубоко затягивается, пытается насладится одним вдохом. В душе радуется сложившимся обстоятельствам. Сергей старательно его игнорирует. Даже взгляд не переводит, только презрительно фыркает.

— С тобой все в порядке? — спрашивает Аню, приобнимает за плечи, сжимает больно.

Пытается согреть, а сам холодный, как лед. Огонь внутри не помогает. Делает вид, что про танец не услышал. Услышал, все понял. Значит, все же этот грязный ублюдок прикасался. Как он вообще посмел пригласить его девушку на танец? Наглость Виктора все же иногда вызывает восхищение. Все в окружении Сергея знают, какой он жуткий собственник. Особенно в чувствах любви, дружбы, верности. А Виктор посмел тронуть его… Здравый смысл никак не может отвоевать ядовитые мысли хозяина. Да, он собственник и эгоист. Но это уже не изменить. Эти чувства поселились давно в его душе, заняли одно из главных мест и теперь расцветают, принося удовольствие хозяину.

— Уже хорошо, но, если ты не против, я бы хотела уехать домой, — Аня ближе подходит к Сергею, заглядывает в глаза, которые слились с ночью.

Девушка пытается понять его поведение. Она знает, что Сергей злится, но сейчас объясняться с ним бесполезно. Он кидает колючий взгляд, хочет пронзить насквозь, убить и похоронить здесь противника. Сергей разворачивает Аню и уже хочет увести с холодного ночного воздуха, который маленькими льдинками оседает у него в легких, как Виктор тянется к девушке, старается удержать. Специально накаляет обстановку. Поступок глупый, больше эмоциональный. Подписывает смертный приговор, но все равно тянет руку в надежде остановить. Сергей реагирует сразу. Хватает его запястье в воздухе. Мышцы напряжены до предела, ходят ходуном под тонкой тканью рубашки. Не смотрит, крепко сжимает, играет желваками. Еще сильнее смыкает пальцы, тянет Виктора на себя, принижает. Тот шипит, кривит губы, прикрывает от жгучей боли глаза. Под давлением силы, власти опускается. Сгибает голову, как шавка перед вожаком.

— Не смей больше никогда к ней прикасаться, — выплевывает каждое слово Сергей. Его голос дрожит, но больно бьет по каждой клеточке испуганного организма. — Убью, ты меня знаешь, — предупреждает он и разжимает кисть.

Сразу возвращает внимание к Ане, как будто ничего не произошло. Сергей придерживает ее и быстро уводит с балкона. Аня останавливается у первой же колонны. Все увиденное заставляет ее встревожиться еще больше, холод ворвался в зал следом за девушкой, и дрожь никак не хочет отпускать замерзшее тело. Она снимает с себя пиджак и отдает его хозяину, который затормозил следом. Сейчас его мысли только о том, как бы не вернуться и не вырвать руки Виктору за то, что они прикасались к его «солнцу». Его вид пугает, все тело напряжено, щеки горят алым цветом, и кажется, только тронь, и взорвется от своего гнева.

— Сергей, давай я тебе все объясню, — решается Аня. — Тебе не обязательно сейчас уезжать со мной. Впереди еще аукцион, и ты обязан на нем присутствовать, — тараторит она, озираясь по сторонам, — я доберусь сама… — тихо издалека начинает Аня.

— Успокойся, — Сергей чувствует, как она дрожит, а глаза наполняются невыплаканной влагой. — Не надо ничего мне объяснять. Ничего не произошло, я и так все прекрасно понял. И ты ни в чем не виновата.

Сергей задумывается и добавляет:

— Мне не стоило оставлять тебя одну так надолго. Прости.

Аня следит за его губами, почти не слышит из-за музыки, но чувствует каждое слово, спокойно вздыхает.

— Ты должна мне танец.

— Танец? — изумляется Аня такому предложению.

— Да, грешно уходить с бала, не потанцевав со своим мужчиной. Это неприлично.

Сергей пытается снова улыбнуться и успокоить сердце, которое до сих пор набатом бьется в груди. Он быстро осматривается. Как много людей видели ее танец с Виктором, и как долго они будут судачить по углам об этом? Он опять сделал ошибку. Оставил свою девушку одну, в надежде, что ее не заметят. Глупец! Как же можно не заметить «солнце». Сколько еще ему надо совершить ошибок до последней роковой? Но сейчас он не будет поддаваться своим эмоциям и не уйдет, пока не задаст свой единственный вопрос. И плевать, кто и как на них смотрит. Он выше их всех. И пусть сейчас кровь лавой обжигает его внутренности, а от ее ответа может стать еще хуже, но назад он не отступит. Это не в его правилах. Он надевает свой пиджак, поправляет бабочку. Тихонько, чтобы Аня не заметила, проверяет кольцо. Танцующие пары уже готовы и ждут начало новой мелодии. Она начинает мелодично разливаться по залу и уводить с собой в сказку танца.

— Я не умею, — молит Аня, услышав новую мелодию, но руки все равно тянет.

— Смотри на меня, повторяй. Это не сложно. Полька простой танец, — уже искренне смеется Сергей. Мстит. В его глазах зарождается огонь и начинают плясать чертята.

— Что? — пугается Аня.

Мужчина отсчитывает вслух и уводит девушку в задорный танец. С каждой секундой музыка начинает набирать темп. Аня старательно копирует движения соседних пар. Путается, но милая и очень довольная улыбка «чеширского кота» заставляет ее прыгать, шурша юбкой. Мстит, точно мстит, — понимает она. Танец кружит и не дает сделать глубокий глоток воздуха. Вся кровь приливает к щекам. Восторг, детский восторг от раскатов оркестра, от смеха и улыбок. В одну минуту Сергей аккуратно выводит Аню из круга, прекращает ее мучения. Крепко прижимает, слизывает взглядом ее улыбающийся восторг. Начинает говорить сбивчиво и быстро. Не обращает своего внимания на посторонние взгляды и вспышки фотокамер, как будто, кроме них, здесь нет никого.

— Я не знаю, как сказать тебе, что я чувствую, что испытываю к тебе, —