– У кого? – с подозрением спросил тренер.

– Что – у кого?

– Занимается, спрашиваю, у кого?

– Не знаю. Собственно, за этим я и пришла. Не могли бы вы...

– Девушка, вам что, заняться нечем? – перебил меня мужчина. – У нас здесь шесть тренеров, и у каждого не меньше десятка теннисисток!

Мне было чем заняться, потому что существовали Василий Сергеевич, его жена и... Мария.

– А у кого я могу узнать? – настойчиво продолжила я.

– Через полчаса подойдите, – хмыкнув, посоветовал тренер. – Подъедет Стрельников, он здесь давно тренирует, всех спортсменов знает.

Ничем не помог мне этот короткий разговор с тренером, только добавил сомнений. Что, если через полчаса всезнающий Стрельников заявит, что никакой Златоревой не существует?

Решив скоротать время на улице под ласковым весенним солнцем, я побрела к выходу.

Ровно через минуту я забыла о тренере, Стрельникове и зеленом корте, словно их и не было вообще, потому что случилось следующее: из стеклянных стен холла, открывающих панораму на стоянку с автомобилями, я увидела, как к спортивному комплексу подъехал «Лендровер». Из машины вылез солидный мужчина в дорогом кашемировом пальто, не торопясь обошел автомобиль и галантно протянул руку даме, сидящей на переднем сиденье. Дамой оказалась златокудрая юная красавица с точеной фигуркой и стройными ножками. Чем ближе девушка подходила к дверям спортивного комплекса, тем больше я распознавала в ней Марию Прокопьеву. То же ангельское личико, огромные голубые глаза, только куда-то подевалась печальная, вымученная улыбка и гипс. Девушка с легкостью перепрыгивала через лужи, не обращая внимания на фантастическую высоту каблучков своих сапог.

Я быстро соображала, что предпринять – с ходу подойти к Марии или сначала понаблюдать со стороны?

Единственным местом в холле, где я могла укрыться, были толстые мраморные колонны посреди зала. Спрятавшись за одной из них, я получила возможность понаблюдать за вошедшей парой.

Хозяин «Лендровера» обнял Марию за талию и красноречиво описывал, как роскошно и замечательно они проведут свой отдых в Париже.

Телефон в моем кармане зазвонил в самый неподходящий момент. Я тут же нажала на кнопку отключения связи, но было уже поздно.

Мария с любопытством уставилась на колонну, казалось, болтовня партнера ее больше не занимает.

Скрываться больше не имело смысла, все и так было понятно как ясный день.

Увидев меня, Мария замедлила шаг. Во взгляде появилось удивление:

– Вы?..

– Я. Как твоя нога? – не давая опомниться вдовушке, спросила я и тут же добавила. – Наверное, приятно ходить без гипса?

– Ну, да...

Мужчина удивленно посмотрел на Марию, но ничего не сказал.

– Василий Сергеевич как раз собирался пригласить тебя поужинать в ресторан. Так я передам ему, что ты уже в полном порядке? – придумала я на ходу красивую байку и, не дожидаясь ответа, отправилась восвояси.

Сбежав по ступенькам, я запрыгнула в машину, включила свой мобильник и позвонила Прокопьеву-старшему. Голос его был встревоженным.

– Татьяна Александровна! Куда вы пропали? Я очень беспокоюсь за вас. Что-то случилось?

– Нет, вы напрасно беспокоитесь. Просто так получилось, что я не смогла сразу ответить на ваш звонок. Как говорится, «сидела в засаде».

– Я вам помешал?

– Ни в коем случае.

– Значит, все в порядке? Я хотел поблагодарить вас, Танечка, за то, что вернули в банк деньги. Однако, как я понял, Букина не убивала моего сына?

– Вы правы. Убийца не она.

– А в казино вы узнали что-то стоящее?

– Василий Сергеевич, я расскажу вам все при встрече. Более того, на данном этапе расследования мне необходима ваша помощь, я хочу привлечь вас к сотрудничеству. Вы не могли бы подъехать ко мне часа через два?

– Да, конечно. А что я должен буду делать?

– Чуть позже я все вам объясню, а сейчас мне нужно, чтобы вы срочно позвонили Марии и пригласили девушку на ужин в ресторан. Только не слишком поздно, часов на пять вечера было бы в самый раз.

– Вы думаете, она согласится пойти в ресторан в гипсе? Машенька такая стеснительная, последнее время вообще почти не выходит из дома.

– Она согласится. Тем более гипс ей уже сняли.

– Хорошо, я сейчас позвоню.

– Звоните. И запишите мой адрес.

Продиктовав адрес, я дала отбой, завела машину и поехала в больницу.

Через десять минут моя «девятка» притормозила у коммерческого ларька. Я вышла из машины и, купив в ларьке коробку импортных конфет, зашла во двор старого здания больницы. Народа в зале для посетителей оказалось совсем немного, а у дверей в хирургическое отделение – вообще никого. Дежурная медсестра за столиком в коридоре раскладывала по коробочкам таблетки. Очки съехали на кончик носа.

– Здравствуйте! – вежливо поздоровалась я.

Медсестра с явным недовольством оторвалась от таблеток и уставилась на меня:

– В чем дело?

– Простите за беспокойство. Не знаю, к кому мне обратиться со своей бедой. Понимаете, моя сестра месяц назад попала в аварию и лечилась в этой больнице. Сейчас она неважно себя чувствует, а к врачу идти отказывается. Вот я и хотела поговорить с лечащим врачом. Мне бы узнать, кто лечил Прокопьеву Марию Владимировну? – прижимая конфеты к груди, объяснила я.

– Фамилия вроде знакомая, – задумалась медсестра, искоса посматривая на коробку.

– Сестренка у меня такая симпатичная, как ангелочек, волосы светлые, волнистые. Ей гипс на ногу наложили, а еще она ребенка потеряла из-за аварии, – напомнила я.

– Была такая, у Гаврилова лечилась! – радостно воскликнула медсестра. – Только он сейчас в отпуске.

– А кто же снимал гипс? – выказала я удивление.

– Так когда это было? – всплеснула руками девушка. – С тех пор прошло две недели, если не больше.

– Вы уверены?

– Да я сейчас вам точно скажу.

Медсестра побежала в кабинет и вскоре вернулась с журналом, где фиксировались графики дежурств медперсонала.

– Вот, – ткнула она пальцем в графу «фамилии». – Это последнее дежурство Гаврилова. У меня память хорошая. И сестру вашу я прекрасно помню. Очень уж мне ее было жалко. Когда она пришла в себя, я так напугалась, что придется рассказывать ей о муже и прерванной беременности, даже из кабинета выскочила. А она, между прочим, не очень-то и переживала по этому поводу. Честно вам говорю, – разоткровенничалась девушка, – сестрица ваша больше интересовалась, действительно ли погиб ее муж. Свекор ее Василий Сергеевич мне уж больно понравился. Широкой души человек! Такое горе – потерять сына... тем не менее он каждый день приходил в больницу, не забывал невестку.