– А! Значит, вот кто открыл дверь, когда Томас услышал!

– Да. Это было в половине одиннадцатого. У меня был ключ. Тетя Селина очень меня любила и хотела, чтобы я могла заходить к ней в любое время. Чтобы я могла войти, когда хотела, не беспокоя слуг, она дала мне ключ. Тогда он у меня случайно оказался в кармане. Я правда хотела поговорить с ней о той ссоре с Бэзилом.

– Что за ссора?

Джульет не сразу ответила.

– Да из-за мелочи, – сказала она наконец. – Тетя Селина любила Бэзила и часто снабжала его деньгами. Мистер Октагон много денег ему не дает, а мама едва сводит концы с концами. Боюсь, Бэзил транжира. Я знаю, что он играет, правда, он никогда не говорил мне, куда ходит…

– К Маракито, – сказал Катберт. – Я видел его там.

– Знаю, – с упреком сказала Джульет. – Я не хочу, чтобы ты играл, Катберт.

– Я уже бросил. Да и играл лишь для удовольствия, но с момента нашей помолвки я почти не прикасался к картам. И на деньги больше играть не буду. Мои визиты к Маракито – лишь в интересах расследования.

– Разве она что-то об этом знает? – изумилась Джульет.

– Да, – ответил Мэллоу, спрашивая себя: знала ли девушка о визите миссис Октагон к сеньоре Гредос. – Миссис Херн, подруга твоей тетки, – тетка сеньоры Гредос.

– Я не знала… Но вернемся к той ссоре. Бэзил, бедняга, потратил больше денег, чем мог себе позволить…

– Молодой мерзавец, – пробормотал Катберт.

– Не ругай его. Он ничего плохого не делает, – стала убеждать его Джульет. – В общем, тетя давала ему много денег, но он всегда хотел больше. Тогда она отказала ему. Где-то за неделю до смерти тети Селины Бэзил попросил у нее денег, но она не дала. Они поругались, и она отказала Бэзилу от дома. Именно чтобы их помирить, я туда и поехала в тот вечер.

– Ты уверена, что Бэзил тоже туда не поехал?

– Вряд ли, – с сомнением в голосе сказала Джульет. – Он поссорился с тетей Селиной и знал, что его не примут. К тому же у него не было ключа. В общем, Катберт, я приехала в коттедж «Роза» в половине одиннадцатого и вошла. Я тихонько спустилась по лестнице. Я обнаружила тетю Селину в кресле у камина с картами на коленях, словно она раскладывала пасьянс. Я увидела, что она мертва.

– Почему ты не подняла тревогу?

Джульет замялась.

– Я решила, что лучше будет этого не делать, – еле слышно ответила она.

Мэллоу показалось, что она что-то скрывает. Однако она говорила очень откровенно, так что он решил не задавать вопросов.

– Значит, ты увидела, что она мертва?

– Да. Ее закололи ударом ножа прямо в сердце. Сам нож лежал рядом на полу. Я подняла его и увидела, что он твой. Тут я подумала…

– Что я убийца. Спасибо тебе, Джульет.

– Нет, нет! – запротестовала она. – Я ни минуты в это не верила, правда! Я не могла понять, зачем тебе убивать тетю Селину. Я все время была в замешательстве, и потом, – тут Джульет отвернулась, – я предположила, что ее убил кто-то другой.

– Кто?

– Не спрашивай. У меня нет оснований кого-то обвинять. Дай мне рассказать тебе все, что я знаю. Тогда уж думай… нет, это невозможно. Катберт, не задавай мне больше вопросов.

Мэллоу ее поведение показалось подозрительным. Вдруг она прикрывала свою мать? Миссис Октагон ненавидела Селину Лоах и могла нанести этот удар, но доказательств не было никаких. Мэллоу решил ни о чем не спрашивать, как Джульет и просила.

– Тогда расскажи мне то, что захочешь, дорогая, – сказал он, – раз не считаешь меня убийцей.

– Нет, правда нет! Я подобрала нож и вышла из комнаты через десять минут. Прокралась по лестнице наверх и тихонько закрыла дверь, чтобы никто не слышал. Понимаешь, когда я только что вошла, я не боялась, что меня услышат, но когда я обнаружила, что тетя мертва, я испугалась, что слуги придут и застанут меня там. Я подумала, что раз у меня нож и я вошла при помощи ключа, то меня станут подозревать. Кроме того, трудно было бы объяснить мой визит в такое время.

– Хорошо тебя понимаю, – мрачно ответил Мэллоу. – В такой ситуации не всякий сохранит ясную голову. И?

– Я вышла в сад. Услышала, как полицейский спускается по переулку, и поняла, что незаметно этим путем мне не уйти. Если бы я пошла по тропинке к станции, он увидел бы меня в свете луны. Я побежала через сад к стене и перелезла через живую ограду в поле и там затаилась. Тут я тебя и увидела. Ты вышел из-за угла, перелез через стену и забрался в парк. Я подождала до одиннадцати, когда полицейский вошел в дом на крики слуг. Потом я побежала через поле, скрытая пшеницей от взглядов – тогда она была высокая, – и выбралась с другой стороны. Я дошла пешком до Кейли, следующей станции после Рекстона, и взяла кеб, чтобы доехать до дома. Дома я сразу легла и не видела Бэзила до утра. Он сказал, что приехал домой поздно, но где он был – не рассказал, да я и не спрашивала.

– Но я уверен – если только часы у меня правильные, – что я перелезал через стену в четверть одиннадцатого, – настаивал Мэллоу.

– Ты мог забраться туда еще раз – без четверти одиннадцать.

– Нет! Я перелезал через стену только раз! Каким путем я шел?

– Вдоль тропинки от станции. Затем вдоль изгороди у поля, потом перепрыгнул ее и перелез через стену.

– Да, так, – пробормотал Мэллоу, вспоминая, что он рассказывал Дженнингсу. – Ты видела мое лицо?

– Нет. Но я узнала тебя по росту и легкому пальто. Такое длинное, спортивное, почти до земли. Катберт, в чем дело?

Она недаром спрашивала – Мэллоу замер и побледнел.

– Ничего! Ничего! – раздраженно ответил он. – Да, я был в этом пальто. Я был у Карэнби перед отъездом в Рекстон и, зная, что у него в комнате будет натоплено, как в аду, я принял меры предосторожности, чтобы потом не простудиться.

Джульет усомнилась, поскольку знала, что Мэллоу вовсе не неженка. Однако она слишком часто видела это пальто, чтобы ошибиться. Более того, Мэллоу не отрицал, что именно так перебирался через стену.

– Что ты будешь делать теперь, когда знаешь все? – спросила она.

– Даже не знаю, что и сказать, – ответил Мэллоу, который пытался скрыть свое возбуждение. – Я не знаю, кто мог взять нож из моей комнаты. Он висел на стене, и я не замечал его отсутствия, пока Дженнингс не обратил моего внимания. Мисс Лоах явно была убита этим ножом.

– Я в этом уверена, – сказала Джульет. – На рукояти видна кровь. Но ты понимаешь, почему я молчала?

– Да. Но в этом не было нужды. Я навещу твою мать и буду настаивать, чтобы она согласилась на наш брак. У нее нет причины отказать мне. Ты знаешь, почему она так упорствует?

– Нет. Она просто сказала, что не хочет, чтобы мы поженились.

– Ты не рассказывала ей того, что сейчас рассказала мне?