– Так ты что, считала меня убийцей?

– Я… я… я не думаю, что ты, но все же…

– Ты хочешь сказать, что я там был?

Джульет больше не могла сдерживать себя.

– Я сама тебя видела! – воскликнула она. – Я тоже там была!

Катберт был настолько удивлен этим признанием, что несколько мгновений слов не находил. Он и подумать не мог, что Джульет была там. Увидев это, она быстро продолжила:

– Теперь ты понимаешь, почему я молчала! Ты был в ту ночь в коттедже «Роза»! Мне пригрозили, что если я буду настаивать на нашей свадьбе, то тебя арестуют. Потому я избегала тебя и молчала.

– Но если бы ты сказала мне об этом сразу…

– Но как я могла? – вскричала она. – Прямо вот так прийти и сказать – дорогой, я уверена, что ты убийца?

– А ты действительно в это поверила, Джульет? – с горечью сказал он.

– И да, и нет, – запинаясь, ответила она. – О, Катберт, ты же знаешь, как я тебя люблю. Я не могла заставить себя думать, что ты виновен, но улики такие весомые. Ты был в коттедже «Роза» без четверти одиннадцать…

– Нет. Я там был в четверть одиннадцатого.

– Я говорю, что видела тебя там без четверти одиннадцать. Ты перелезал через стену, в парк. Потом этот нож – твой нож!

– Откуда ты знаешь, что он мой?

– По насечкам. Ты сам сказал, что всегда помечаешь свое оружие тремя насечками на рукояти. Как-то раз мы с мамой пришли к тебе на чай, и ты показывал мне свою коллекцию оружия, и среди прочего этот нож. Для меня все ножи похожи, и я бы ничего не подумала, не будь там этих насечек и не увидь я тебя той ночью. Я спрятала нож, а мистер Дженнингс…

– Нашел его, – сказал Мэллоу. – Именно так. Он рассказал мне. Когда ты вышла с чердака, он решил…

– Значит, дверь не просто так захлопнулась, – взволнованно сказала Джульет. – Я могла бы и догадаться. Он взял нож. Он угрожал арестовать тебя, так сказала мисс Гарторн.

– Она верно сказала, – ответил Мэллоу, думая, что надо использовать все, что ему известно, чтобы заставить ее разговориться. – Но, конечно, если бы ты могла объяснить…

– Объяснить! – вскричала она и упала в кресло. – Что я могу объяснить? Что видела, как ты карабкаешься по стене, убегая с места твоего предположительного преступления? Что я нашла твой нож возле трупа?

– Что? – Катберт вскочил и уставился на нее. – Ты видела труп?

– Да. Я была в доме. В комнате. Я обнаружила тетушку мертвой в ее кресле, с картами на коленях, ровно так, как рассказывала горничная. Рядом с ней на полу лежал нож. На клинке была кровь. Я подняла его, увидела три насечки на рукояти, и…

– И заподозрила меня.

– Нет. Пока не увидела тебя снаружи.

Катберт сбежал с возвышения и снова поднялся на него, совершенно растерянный.

– Джульет, – сказал он. – Я клянусь тебе, я не убивал эту женщину!

Джульет бросилась к нему и обняла его.

– Я знала, я знала это, – говорила она, – несмотря на письмо…

– Что за письмо?

– В котором тебя обвиняли и грозили рассказать полиции, если я не разорву нашу помолвку.

– Кто его написал?

– Не знаю. Наверное, какой-то враг.

– Уж точно не друг, – цинично заметил Мэллоу. – Друзья такого не напишут. Письмо с тобой?

– Нет, дома. Я не подумала принести его. Но я покажу его тебе. Жаль, что я не поговорила с тобой раньше.

– Видит бог, как жаль!

– Я думала, что лучше будет молчать, – пыталась оправдаться Джульет. – Я боялась, что если поговорю с тобой, этот враг, кто бы он ни был, выполнит угрозу.

– Письмо написала женщина или мужчина?

– Не знаю. Женщины в наши дни пишут так по-мужски… Это мог быть кто угодно. Но почему ты был в коттедже…

– Я не был там. Я ходил проверить недостроенный дом по просьбе лорда Карэнби. Охотился за привидениями. Помнишь, ты на другой день спрашивала меня, почему я в пальто, а я ответил, что простыл…

– Да. Ты сказал, что простыл после того, как побывал в жарко натопленной комнате.

– Я простыл после охоты за привидениями в недостроенном доме в Рекстоне. Я не думал, что придется и об этом рассказывать.

Джульет обхватила голову руками.

– Как же мне было плохо в тот день, – сказала она. – Я высматривала тебя до вечера. Когда ты пришел, я подумала, что ты сам расскажешь, зачем был в Рекстоне прошлой ночью. Но ты ничего не сказал, и я подумала, что ты скрываешь вину. Затем пришло то письмо…

– Когда?

– Через неделю после убийства.

– Что же, – сказал Катберт, уязвленный в самую душу, – я не могу тебя винить. Но если бы ты любила меня…

– Я люблю тебя! – горячо вскричала она. – Разве я не доказала своей любви, нося в душе такую тяжесть – твоего предполагаемого преступления? Могла ли я сделать больше? Сможет ли женщина, которая любит, как я, обвинить любимого мужчину в ужасном преступлении? Я пыталась защитить тебя от твоих врагов!

– Я думал, ты прикрываешь Бэзила. Дженнингс тоже так думал.

Джульет подалась назад, еще сильнее побледнев.

– Что ты о нем знаешь?

– Очень мало, – поторопился ответить Катберт. – Он был в коттедже «Роза» в ту ночь?

– Нет. Его там не было. Я его не видела.

– Но он был с тобой в «Театре Марло».

– Да. Он ушел из театра раньше меня.

– Сядь, Джульет, и расскажи, как и почему в ту ночь ты сама оказалась в коттедже «Роза».

Мисс Сэксон села и рассказала все, что знала.

– Дело было так, – начала она уже спокойнее, чем прежде. – Мы с Бэзилом отправились смотреть новую мелодраму, написанную мистером Аркрайтом…

– Что? Тем типом, за которого тебя хочет выдать миссис Октагон?

– Да. Пьесу он написал ради денег. Моя мать была в раздражении, поскольку считала такой поступок недостойным его. Он прислал ей билеты в ложу. Она ехать отказалась, так что поехали мы с Бэзилом. Но пьеса была такая нудная, что Бэзил ушел рано, сказав, что вернется.

– Ты знаешь, куда он поехал?

– Нет. Он мне не сказал. Пьеса была чем дальше, тем хуже, я утомилась до смерти и подумала, что раз уж театр неподалеку от Рекстона, то зайду-ка я к тете Селине. Я надеялась, что успею вернуться в ложу и встретиться с Бэзилом. Мне сказали, что спектакль длинный и кончится не раньше полуночи. Я уехала из театра в четверть одиннадцатого. До коттеджа я доехала за пятнадцать минут. Затем я тихонько вошла, чтобы сделать тете сюрприз.