Я внимательно смотрел на предмет. Это был тот самый пульт, который он отобрал у меня в комнате Олеана и его соседа.

Я был не в своём теле, но почувствовал, как трясутся бесплотные коленки.

Дэмиан прошёл, бросив быстрый взгляд на Александру. Та уставилась на стол ещё пристальнее. Директор взял предмет из рук юноши, и удивление на лице руководителя лицея тут же сменилось строгим, мрачным и напряжённым выражением.

– Вы уверены, что это выпало из кармана юного Джонатана?

Дэмиан утвердительно кивнул.

– Ну конечно, можете отпечатки проверить, если хотите. Я, правда, это уже некоторым друзьям показал, спрашивая, не знают ли они, где Джонни живёт.

Директор посмотрел на него подозрительно, но после отдал пульт Туманной.

– Передай это полиции, они сейчас в отведённом им кабинете. Пусть снимут отпечатки, они привезли специалиста по этому делу.

Женщина кивнула и взяла пульт, а Дэмиан вскинул брови, изображая или действительно почувствовав удивление.

– Вы серьёзно? Я же просто пошутил. Мне бы отдать это парню, а то будет искать…

– Это очень опасная вещь, Дэмиан. – Когда Туманная выходила из кабинета, то слегка задела плечо Куина, и тот вздрогнул, бросив на неё полный ледяной ненависти взгляд.

Я смотрел ей вслед скорее с испугом.

– Если отпечатки совпадут, приведите сюда владельца.

Я занервничал. Даже не помню, как вернулся в своё тело. Просто очнулся в кровати, глядя на ярко мигающую лампочку. И зачем я включил свет днём? Я не знал. Глаза заслезились.

Я перевернулся на бок, стараясь дышать глубже. Мехькюр сладко потянулась на полу и впилась в меня пристальным взглядом, отчего я лишь зажмурился ещё сильнее.

Этого просто не может быть. Меня ведь только избавили от пребывания в том гнилом месте, вытащили из той тюрьмы, из той психиатрической клиники… Сколько можно уже, сколько можно меня мучить?

Я потянулся к кошке, взял её на руки и прижал к себе. Та противилась, но после пары моих уверенных объятий, сдалась. Я отпустил Мехькюр и медленно лёг обратно на кровать.

«Мама. Прости меня», – я смотрел на лампу, чувствуя жжение в глазах. «Я так виноват… Он так виноват… Мы».

Райан III ухмыльнулся в тишине одинокой комнаты. Я почувствовал его пальцы в своих волосах и то, как он шепчет: всё будет нормально.

Я прогнал его прочь, взбесившись. Вскочил с кровати, подошёл к зеркалу и уставился в него: глаза казались злыми, настолько злыми, что в них отражался день, когда я впервые дал волю своему «второму я». Кровь, безумие, а после – затмение, не дающее осознать полноту той страшной картины, которую я лишь обрывками видел потом во снах.

Кровь. Правда. Кровь. Много крови.

Но не огонь.

Огня не было…

Никогда.

Волк

Я встал с песка, отряхнулся и поплёлся в обход – вокруг лицея, мимо стадиона, по обломкам скал на обрывах острова. Наши недельные или чуть меньше каникулы подходили в концу, и пощады ждать не следовало. Что будет завтра? Ещё и Куинам надо об этом рассказать.

Я спрыгнул с камня на камень, но, не устояв, зацепился рукой за обломок скалы, оцарапав ладонь в кровь. Это не было так больно по сравнению со смертями, которые я уже пережил, но неприятно саднило, и я боялся занести какую-либо инфекцию. От болезней бессмертие не спасало. А иметь ещё и механическую руку мне не хотелось.

Я забрался назад и, убрав раненую ладонь в карман куртки, направился обратно. Вбил дневной код, хотя уже вечерело, прошёл по коридору и, что не было особо необычным, наткнулся на Дэмиана. Он шёл в задумчивости и чуть не налетел на меня.

– Неистовый гон![6] Хэллебор, – он оглядел меня равнодушно и больше взгляда не поднимал. Ну да. Обычный мусор. – Я мог тебя снести и убить.

Я не ответил. Отвернулся и зашагал к себе. Дэмиан шёл следом, видимо, в свою комнату. К величайшему удивлению, он продолжил разговор, который я не поддержал:

– Я слышал болтовню Лаллукки о том, что сделал безумец ла Бэйл. Перепугался, наверное, Хэллебор? По-моему, у тебя даже остался синяк на шее, – я опустил взгляд, не желая смотреть на то, как Дэмиан показывает на собственный шрам на шее, точнее, его часть. – Вот здесь. Ну, заживёт.

Он ухмыльнулся, и я услышал тихий хриплый смешок. Дэмиан почувствовал иронию в собственных словах.

Я кивнул.

– Разумеется, было страшно. Испугался, что когда он меня прикончит, то испоганит мои чертежи.

Наполовину это являлось правдой.

Дэмиан снова хмыкнул. Больше мы не разговаривали.

Когда в дверях комнаты Куинов появился Эндрю, я поднял голову, стараясь приободриться, и приветственно махнул ему. Мы с Дэмианом подошли ближе, и я заметил, что Дрю улыбнулся брату, но его улыбка исчезла при взгляде на меня.

Неужели он тоже считает меня мусором? Я настолько жалко выгляжу? Даже для Дрю, всепрощающего, несколько нескладного, но безумно доброго человека?

Мои сомнения растаяли, когда он подошёл ко мне и обнял. Я стоял с опущенными по бокам руками и не знал, что делать. Меня давно никто не обнимал. Очень давно. Я забыл, что это значит.

И всё же Дрю продолжал держать меня в объятиях, и руки у него были сильные, пускай и тонкие с несколько кривоватыми пальцами. Наконец под театральное покашливание Дэмиана в кулак я обнял друга в ответ.

– У тебя песок в волосах, – тихо сказал он, и в этом еле слышимом нормальному человеку голосе я расслышал заботу, превышающую размеры вселенной. Он вновь еле заметно улыбнулся и отстранился, продолжая держать меня за плечи. – Сходил бы ты в душ. Я не видел тебя весь день. Слышал, что случилось… Ты не в порядке.

Он не спрашивал, он утверждал. Я опустил глаза.

– От него следовало такого ожидать. Думаю, Олеану пора показаться психиатру.

Дэмиан похлопал меня по плечу, проходя мимо в свою комнату.

– Вам обоим нужен психолог. Семейный.

Я бросил в его сторону гневный взгляд, но Куин-младший, разумеется, его не заметил. Мы с Эндрю остались стоять в коридоре, и наконец я постарался улыбнуться чуть искренней.

– Дрю, отпусти меня, пожалуйста. Думаю, твоё тепло уже передалось мне в полной мере.

Он молча опустил руки и кивнул.

– Заходи к нам. Вряд ли ты пока что хочешь встречаться с Олеаном, но… Знай, вам надо поговорить.

Я кивнул в ответ.

Куин-старший пропустил меня в комнату, и я аккуратно сел на его кровать. Дрю пошёл в ту часть комнаты, где у них стоял небольшой чайник, и, достав кружку, заварил чаю.