И это абсолютно бесчеловечный метод спасения людей, если на то пошло. Я должен был как-то предотвратить это, но что я мог? Мне даже ещё нет шестнадцати. И слишком мало знаний и опыта для того, чтобы спасать мир. И пускай я знаю довольно много, пускай я не круглый неудачник, какой бы порой это ни казалось истиной, мой план с искусственным солнцем радовал меня всё меньше и меньше.

Я добрался до выхода на улицу и остановился. Приложил руку к своему сердцу. Искусственному. К механизму.

Так смешно, что эту часть тела ассоциируют с душой, с чем-то глубоким и важным для человека. «Чувствуй своим сердцем» или «слушай своё сердце». А на деле это лишь обычный орган, качающий кровь. Важный, несомненно, но душу он никак не затрагивает.

И всё равно меня напрягало, что я обладаю механическим сердцем.

Спасибо моему отцу хотя бы за то, что оно у меня есть. Они с матерью потратили почти все сбережения на этот чёртов прибор, который ещё и менять надо каждые четыре года.

Я прикинул, когда была последняя операция. Кажется, года три назад, когда мне было двенадцать.

У меня ещё год. А что дальше? Что делать дальше, если нас не отпускают с этого острова, и что будет со мной, если его вырвать, учитывая то, что я не могу умереть? Я окажусь в вечной коме? Выпаду из этого мира? Не буду гнить, но буду мёртв до получения нового сердца?

Я задумался над этим. И мне даже захотелось попробовать. Я нажал на грудь сильнее, чувствуя, как ногти впиваются в кожу.

Но одумался.

Я думал сейчас так же, как и Олеан.

Этими ужасами.

Этими желаниями разрушать.

Я поморщился.

Ввёл дневной код, открыл дверь и вышел на улицу. Морозный воздух слегка помог мне почувствовать себя легче. Не таким забитым, запылённым и сломленным.

Однако свежий ветер в данной ситуации полностью живым себя ощутить не даст.

Я шагнул на холодную землю, покрытую инеем, так как снег слегка размыло необычным зимним дождём. Изучив эти явления, я логично пришёл к выводу, что они связаны с отсутствием у солнца его половины. А точнее, их причиной являются осадки и аномалии, которые с собой принесла катастрофа. Молодец, Коул, прекрасные выводы. Прекрасные очевидные выводы, кретин.

Я поднял глаза на лицей. Это здание по сути больше похоже не на школу, а на мрачный замок, где вместо простого подземелья – пыточные камеры. Мой взгляд остановился на окне нашей комнаты: она расположена прямо в одной из башен, довольно высоко. Створки было распахнуты, и оттуда на меня смотрел Олеан, стряхивая пепел в воду. Мы стояли достаточно далеко, потому что наша с ним комната находилась прямо напротив моря, на краю острова, а выход из «за́́мка» лицея вёл на стадион, который, соответственно, был расположен на другом конце этого проклятого куска земли.

Но мы с ним друг друга видели.

А ведь его не было в комнате со вчерашнего вечера. Должно быть, он снова куда-то переместился и только сейчас вернулся, и я не понимал.

Не понимал, зачем он возвращается. Если он единственный, кто реально может сбежать отсюда.

И кто постоянно это делает.

В его случае это даже не побег. Он будто бы уходил из дома прогуляться с друзьями.

И в нём что-то изменилось. Но что – я понять не мог.

Я развернулся и направился в сторону стадиона. Хотелось дойти до другой части острова, туда, где находился «пляж», и нет, мы там не купались. Некогда было ещё – нас привезли к концу лета, но уже холодало, да и в целом климат здесь не слишком располагающий к заплывам. Просто в этом месте был песок, а не обычная земля, а на нём всегда приятно посидеть и полюбоваться пустынной далью моря.

Я шёл, и мимо всего пару раз прогуливались какие-то ребята, где-то мелькали сторожа. Я проскользнул мимо стадиона и, добравшись до пляжа, глубоко выдохнул, а потом побежал. Раскинув руки, я упал в песок на спину и уставился в небо.

Где-то взмыли чайки, крича на своём языке птичьи ругательства…

Мне нравился шум моря. До этого я почти никогда его не видел вблизи.

Это я тут любил. И когда скучал по дому, не знал, что мне делать дальше, путался – я приходил сюда. Море умело слушать. Даже если ты не говорил.

Особенно если ты не говорил.

Я пролежал так полчаса. Мог бы и час, если бы мне не стало холодно. Впрочем, это меня волновало сейчас меньше всего. Заботило другое.

То, что это место придётся покинуть. Иначе нас всех превратят в топливо.

Призрак

Я чувствовал себя уже достаточно неуютно оттого, что вечно подслушиваю.

Но это было важно.

Мне надо знать.

Ту девушку, Александру, вызвали к директору ещё вчера, когда я рассказал о том, что видел. И сегодня снова вёлся допрос с её участием.

– Так вы говорите, что никогда не были в комнате, которую мы описываем?

Саша, как её все называли, кивнула. Выглядела она усталой и напряжённой.

– Нет, я не была там. И мой брат тут ни при чём. Он же всё время был с вами. Был с вами…

Директор кивнул. Рядом стояли Крозье и на этот раз Туманная. Больше учителей не было.

Я отошёл в тень, когда суровая женщина бросила на меня взгляд, но, ничего не заподозрив, снова посмотрела на ученицу.

Директор вздохнул.

– У нас и действительно нет никаких сведений. Пожарная тревога не сработала, камеры в тот момент были обесточены. Просто безумие. Такое мог сделать только тот, у кого есть доступ ко всему оборудованию. Как ваш брат, юная леди.

Александра поджала губы. Она не знала, что ответить.

– Да, разумеется. А кроме моего брата, работающего на ваших Сов, как раб, доступ есть у всех учителей.

Директор некоторое время раздумывал. Сцепив руки в замок, он ответил своим обычным, безумно усталым тоном:

– Не у всех, дорогая. Не у всех.

Александра внимательно посмотрела на Крозье и Туманную, но быстро опустила взгляд обратно в стол.

Она поняла.

Допуск есть только у этих троих и их подчинённых. Включая Бенджамина, помощника Крозье.

Девушка молчала.

Но тишину нарушил стук в дверь. Директор задумчиво пригласил войти, хоть и знал, что не особо этично впускать посторонних на своеобразный допрос.

Но когда дверь открылась, за ней показалась рыжая макушка. Я вздрогнул, отступив назад.

Это был Дэмиан.

Он помахал рукой, в которой держал небольшой предмет.

– Здрасте. А я тут нашёл кое-что. Когда мы с Джонни встретились в коридоре, у него выпало это, а он и не заметил. Куда-то торопился. Я хотел его вернуть, да только не знаю, в какой комнате он живёт…