Мы остались вдвоем.

— Ну ты и рыкнула на них, — шепнула я.

— У них иммунитет. Двадцать лет тренировок рождают мастера. И эффективно притупляют слух.

— Ты могла бы сказать нормальным голосом.

— Тогда они торчали бы тут до утра. А так можем еще поспать.

Я села на край кровати.

— Знаешь, мне расхотелось.

— Мне тоже, — призналась Миленка. — Может, почитаем?

— А что? Сумку с книгами я оставила в коридоре. Пройти туда через большую комнату у меня не хватает отваги.

— Здесь в шкафчике должны быть кое-какие книжки. Я перетащила их из своей комнаты, потому что не могла заснуть на Щепана[17]. Не думаю, чтобы у мамы возникло желание перенести их отсюда.

— Есть, — обрадовалась я, заглянув в шкафчик.

— Выбирай любую.

Несколько романов Кундеры, немножко тяжеловатых для бессонной ночи. О, попробую вот эту. Рассказы. Супер. Можно остановиться и не думать, что дальше. Прочитаю рассказик-другой, и баиньки. А может, даже и три — шрифт крупный и рисунков много.

* * *

Я прочла все. Не могла оторваться. Особенно после того, как на одной из первых страниц наткнулась на фрагмент о собаках и кошках. Странно знакомый. А потом и на следующие. О женщинах, которые липнут к мужчинам, излучающим негативные сигналы. О чаше, которая наполняется в тот момент, когда кончаются тридцать лет. О любви, которую так трудно найти. О шансе быть раненым, которого не следует избегать. О птицах, которые напоминают, что жизнь такая простая. И много, много других.

— Я нашла половину золотых мыслей Даниэля, — призналась я Миленке, обгрызая ноготь на очередном пальце. Указательном левой руки.

— Вторую половину ты почти целиком найдешь в двух других книжках Кундеры, — сказала она. — Остальное, не больше процента, — собственная продукция.

— А я так беспокоилась, что мои мысли не слишком глубокие, а достаточно было почитать романы Кундеры. И ты все знала.

— К сожалению, — кивнула Миленка.

— А чего ж не сказала?

— Я пыталась. Помнишь? Я говорила, что, по мне, что-то в нем не так. Но увидела выражение твоего лица и…

— Сказала, что Даниэль чересчур идеальный, — вспомнила я.

— Ну да. Я подумала: если он тебе так нравится, не буду я мешать. К тому же какое имеет значение, что парень говорит цитатами из книжек. Все мы повторяем чьи-то мысли, словечки. Тем паче что он хотел тебе понравиться.

— Создавая впечатление? — возмутилась я. — Шпаря заученные куски из трех книг? Обманщик!

— Если говорить об обманщиках, — вступила Миленкина мама, — так Рысек перед свадьбой хвастался, что построит гранитный дворец, купит «Наутилус» и возьмет меня в путешествие к центру Земли!

— Я тогда прочитал романы Жюля Верна, — объяснил папа с обезоруживающей улыбкой и сменил тему: — Когда за стол садимся, а то у меня желудок уже присох к позвоночнику?

— Сразу, как только придет твоя вечно опаздывающая сестра! — Мама Миленки взглянула на часы. — Почти одиннадцать, а ее нет! Как всегда!

— Может быть, начнем, а яйцами будем одаривать друг друга, когда она придет? — предложил папа, нервно поглядывая на ломти копченостей, уложенные красивыми пирамидками.

— Это ее убьет! — возразила мама. — После развода она стала очень чувствительна к любым намекам на осуждение ее действий!

— После развода прошло двенадцать лет, а тетя по-прежнему обращается к Мареку «муж», — сообщила мне Миленка. — К примеру, она звонит к нему на службу и говорит: «Мужа, пожалуйста». Или: «Муж, когда ты меня пригласишь на танцы?»

— Ну да, для Ганки время остановилось во второй половине восьмидесятых, — объяснил папа. — Ну вот, легка на помине. Ядя, откроешь? А то я не хочу будить Гризека. — Он указал на кота, который дремал, обвившись вокруг его шеи прямо как круг колбасы.

— Всегда он найдет повод не вставать с кресла! — проворчала мама, направляясь к входной двери. — Ну, коль скоро все собрались, можем начинать!

Разбудил нас крик мамы Миленки, еще более громкий (возможно ли это?), чем обычно:

— Да ты уже совсем в детство впал!!! Вся постель мокрая!!!

— Можно подумать, будто папа вернулся в младенчество и ему необходимы подгузники, — рассмеялась Миленка. — Но мама зря сердится, сегодня сам Бог велел обливать водой…[18] Ты что, отец, с ума сошел — такой холодной обливать! Я опять из-за тебя заболею!

— Бегу за теплой! — Миленкин папа ретировался в коридор, а вместе с ним оба кота и все собаки.

— Я ему дам «теплой»! — Миленка бросилась за ним, обогнала, первой ворвалась в ванную и закрылась там на задвижку. — Мам! Дай мне какую-нибудь емкость!

— Если хотите обливаться, марш на улицу! — крикнула мама, убирая со лба мокрые пряди. — Вишня, ты только посмотри, всю прическу испортил! Я так мучилась, целую ночь на бигудях спала, и вот результат! Сосульки!!!

— А ты мне больше нравишься с прямыми, — сказал Миленкин папа, наполняя ведерко в кухне. — Теперь отлично, градусов сорок, может, сорок три. Миленка, ты выходишь или мне открывать дверь отверткой?

— Попробуй! — рассмеялась она. — Может быть, тебе удастся не сломать задвижку.

— Не пугай маму, — ответил папа. — Ты выходишь или мне идти искать отвертку?

— Я тебе дам отвертку! — загремела мама. — Бери тряпку и вытирай лужу в коридоре! В комнате уже не надо: все впиталось в ковер!

Миленкин папа послушно принялся вытирать воду, но все время поглядывал, когда дочка выйдет из своего убежища.

— Все вытерто! — крикнул он. — Иду гулять с собаками!

Собаки, услышав слово «гулять», с лаем бросились к двери и стали драть ее когтями. Едва державшаяся дверь не вынесла натиска шести сильных лап, ее сорвало с петель, и она рухнула, прищемив хвост Кайтеку, самому медлительному из собачьей компании. Кайтек взвыл, два других пса поддержали его солидарным воем. Испуганная Миленка выглянула из ванной. Рысек с ведерком только и ждал этого. Миленка взвыла чуть ли не громче Кайтека.

— Ты видишь, Вишня, видишь? Это какой-то сумасшедший дом!

Мы возвращаемся утренним поездом, нагруженные точно верблюдицы.

— Ну как? — Миленка запихивала сумку с банками на верхнюю полку. — Интенсивно было?