После всех проверок Кузнецову разрешили остаться в Великобритании. Он привлек к себе повышенное внимание, когда рассказал, что «Бабий Яр» опубликован по указанию советской цензуры со значительными сокращениями, и планировал в обозримое время опубликовать его полностью. Кузнецов въехал в уютный дом в предместьях Лондона. Когда стало известно, что известный писатель оказался на Западе без имущества и денег, многие его читатели со всего света посылали ему вещи и деньги. Сначала Анатолию помогал Дэвид Флойд – корреспондент «Дэйли телеграф» и бывший сотрудник МИ-5. Позже о нем позаботилась еврейская семья.

Все как бы внешне выглядело устроенным. У него был собственный дом, предложение от издательства публиковать книгу и предложение «Радио Свобода» работать в лондонском филиале. Многие ожидали, что сейчас без всяких препятствий раскроется его врожденный талант. Но все получилось иначе. Из боязни, что КГБ будет мстить, Кузнецов взял псевдоним «Анатоль», что не понравилось русским эмигрантам и ограничило круг потенциальных читателей. Фамилия Кузнецов хорошо звучала, а кто там знает Анатоля? Жизнь в постоянном страхе, вероятно, так сковала Кузнецова, что кроме развернутого формата «Бабьего Яра» в ближайшие десять лет он не смог опубликовать ничего серьезного. Рассказ об эмигрантах, который никак нельзя назвать мастерским, появился в журнале «Плейбой». Он мало появлялся на людях, стал недоверчив и жил отчужденно.

Когда Анатолия Кузнецова пригласили на работу на «Радио Свобода», он долго еще не мог найти собственную тему. Все у него крутилось вокруг «Бабьего Яра» и обстоятельств публикации этой книги в Советском Союзе. Наконец руководству радиостанции это надоело.

«Вы наконец должны писать комментарии, – объяснили ему в категорической форме. – Если вам не нравятся политические темы, пишите о литературе».

Чтобы он мог попрактиковаться, его пригласили в Мюнхен, и он оказался в отделе, которым я тогда руководил. Кузнецов был опытным писателем. Мне трудно было представить себя в качестве его наставника.

Трудность заключалась в том что он был абсолютно неспособен работать оперативно и по заданию. Работа писателя и журналиста совсем не одно и то же. Он привык спокойно работать ночью, когда ничего не мешало. А тут Анатолия посадили в кабинет, в котором кроме него находились еще двое, постоянно звонил телефон и заходили посетители. Как ему работать в таких условиях? В девять у нас начинался редакционный совет. К трем на столе у редактора должны были лежать готовые к передаче комментарии. Когда известный писатель узнал об этой ситуации, он с ужасом сказал, что не может работать в таком темпе. Тогда мы позволили ему отсрочку, чтобы он мог сдавать свои комментарии только на следующий день. Но из этого тоже ничего не получилось. Незадолго после этого убитый Анатолий пришел ко мне со словами:

«Вы должны извинить меня, но я не могу здесь сконцентрироваться. Все постоянно бегают, приглашают и дают советы. Везде незнакомые люди, которые хотят меня отравить».

Да, более всего он боялся возмездия КГБ, на который он раньше работал. Этот страх особенно сковывал его.

На пятый день своей практики Анатолий попрощался и уехал.

«Я писатель, а не политический комментатор, – оправдывался он. – Одно я уже понял. Постараюсь сделать соответствующие выводы для будущей работы. В ближайшее время предоставлю план записи моих авторских комментариев в студии. Если вам не понравится, увольняйте меня, и дело закончено».

Я информировал Перуанского об этом разговоре, и вместе мы отправились к Бобу Таку. Наша позиция была ясна: мы не можем потерять такого популярного писателя, как Кузнецов. Его необходимо сохранить для радиостанции. После некоторых раздумий Боб согласился.

На самом деле вскоре Кузнецов прислал план передач «В студии Анатолий Кузнецов» и приступил к работе в соответствии с этим планом. Ночью он приезжал в наш филиал в Лондоне, садился в студии, сам включал аппаратуру и записывал получасовой монолог и уезжал потом домой, чтобы вернуться через неделю.

Его комментарии не были привязаны к теме и касались различных проблем в литературе, экологии и политике. В общей сложности было в эфир вышло более ста таких передач. Он сделал прекрасную работу.

В 1979 году за несколько месяцев до своего пятидесятилетия Анатолий Кузнецов внезапно скончался. Его жена и маленький ребенок практически остались без средств, так как он еще не заработал на пенсию. Пока он жил, его комментарии хвалили и приводили в пример другим. Когда он скончался, радиостанция даже не выделила денег на его похороны. Мы из русской редакции собирали для него деньги, давая каждый сколько может. Всего собрали пять тысяч английских фунтов. Когда об этом стало известно, к акции пожертвования присоединились поляки, чехи и болгары. Только украинцы ничего не дали. Шеф редакции строго запретил это.

Я точно знаю, что КГБ не интересовался Анатолием в Англии. Его страх был необоснованным. Но это страх точно повлиял на его раннюю кончину.

КГБ был огромной организацией. Неспроста его называли государством в государстве. В рядах отдельных управлений ПГУ (1-е управление), которое занималось разведкой за границей, был наиболее многочисленным и самым могущественным, уважаемым и закрытым управлением. Для этого отдела в Ясенево вблизи Москвы сразу за кольцевой дорогой был выстроен целый плотно охраняемый город окруженный бетонной стеной и колючей проволокой с вывеской «Научный центр». Здесь находилось большинство подразделений ПГУ, хотя даже этой огромной территории было недостаточно, чтобы разместить Школу разведки, Центр подготовки диверсионно-оперативных групп и другие оперативные отделы, которые были разбросаны по всей Москве. Я полагаю, что о структуре ПГУ было известно только небольшому количеству руководителей в КГБ. В Ясенево, кроме отделов, которые отвечали за работу зарубежных агентов во всем мире, находился Исследовательский институт проблем разведки, огромный вычислительный центр, центры шифровки и радиосвязи, строго охраняемые специальные лаборатории, рабочие группы паспортной и документальной подделки и так далее. Кроме того, там находился большой универмаг для служащих и даже Музей истории чекистов.

Управление внешней разведки особенно расширилось во времена управления КГБ Андроповым. Он любил Управление, считал наиважнейшим инструментом государственной политики и поддерживал всеми силами и возможностями. Во время его руководства Управление съехало с Лубянки в Ясенево и заняло место в белоснежном комплексе зданий. В его время были значительно увеличено количество зарубежных резидентур. Была основана Высшая школа разведки[13] и создана эффективная Служба аналитики. Андропов обязательно проводил день два в неделю в ПГУ. Неудивительно что этого человека еще сегодня обожествляют в разведке.