Он посмотрел скептически, не признавая за мной право быть повидавшим, но промолчал, только поинтересовался с настороженностью:

– Как это обманем? Я своих, к примеру, обманывать не собираюсь.

– Обманем ожидания, – поправился я. – Они ждут кровавого штурма, жестокой схватки на стенах, массовой резни и куч мертвых тел, а мы возьмем вот и оставим всех в живых!

Он скептически фыркнул.

– Намекаете на сдачу?

Я удивился:

– Что вы, с чего мы будем вам сдаваться?

Слабая улыбка тронула его губы.

– Отдаю должное вашему чувству юмора. Тогда, если не вы решите сдаваться, должны сдаться мы?

Я развел руками.

– Сэр Вирланд, мы же мыслящие люди! Почему должны плясать в рамках заданных стереотипов? Хорошо, если бы их задали какие-то мудрецы или вообще высшие силы, а то такие чмыри, что и подумать противно. Мне очень неловко напоминать о недавней стычке… правда, я все время стараюсь избегнуть, но при штурме все может повториться. У меня в запасе могут быть новинки. Неловко мне такое говорить, но я…

Он кисло поморщился, словно хватил уксуса вместо сладкого сока.

– …старые книги читали. Знаю-знаю, уже все знают.

– Виноват, – ответил я покаянно. – Это хвастовство, признаю, но я в самом деле их читал. А там много такого, чего в Сен-Мари еще не знают.

Он молча смотрел в мое лицо, сам темнел, скулы заострились, а глаза заблестели сухо и болезненно.

– Я ценю вашу деликатность, – ответил он негромко. – Другой бы раздувался от гордости… Вы истребили мое войско. У меня остался только гарнизон для защиты крепости.

Я перебил:

– Сэр Вирланд, хочу напомнить, я готов принять сдачу крепости на очень почетных условиях. Вы сами можете их назвать!

Он вздохнул.

– Вы верно заметили, сэр Ричард, я едва ли не единственный рыцарь в королевстве… если не считать отколовшегося Брабанта, который верен старым традициям. Потому не оставлю короля, ему сейчас плохо. Я не оставлю короля, у которого впал в немилость из-за того, что взял в жены леди Изабеллу, а не одну из его родственниц. Не оставлю, хотя Его Величество отправил меня сюда в изгнание и запретил показываться при дворе.

Он выпрямился и прямо взглянул мне в глаза, снова помолодевший, сильный и красивый, готовый на смерть, но не на измену рыцарским принципам.

– Сэр Вирланд, – произнес я тепло, – уверяю вас, мое уважение к вам только возросло. Я не брошу войска на приступ, если только вы не совершите какого-нибудь безумия, вроде вылазки или внезапного нападения. Тогда я переключусь с рыцаря на политика. А в мире политики убийство одного человека – убийство, сотни – преступление, а миллиона – статистика. Здесь все сотрут с лица земли, уничтожено будет все!.. Так надо, сэр Вирланд. Показательная жестокость спасает много жизней потом.

Он всматривался в меня с такой настойчивостью, будто хотел приподнять мою черепную коробку и посмотреть на копошащиеся под нею истинные мысли.

– А если мой гарнизон останется за стенами?

– Его не тронут, – заверил я. – Более того, не будем препятствовать выходить малыми группами. Без оружия, конечно. Вы сможете покупать разные товары и возвращаться…

Он смотрел недоверчиво.

– Вы так сделаете?

– Да.

Он покачал головой.

– В этом есть какой-то смысл? Что-то, уж извините, не верю, что за этим стоит только рыцарское благородство.

Я ответил оскорбленно:

– Сэр Вирланд, я же с Севера!.. У нас рыцарские идеалы всегда впереди нас самих. Красиво и гордо идут, идут, идут…

Навстречу во весь опор неслись всадники Норберта с ним во главе. Он издали прокричал рассерженно:

– Сэр Ричард! Это недопустимо! Вы не должны вступать в переговоры без надлежащего эскорта. Это и опасно и… может умалить вашу честь!

Я отмахнулся.

– Полноте, сэр Норберт. После такого разгрома?

Он подумал, кивнул, но лицо выражало несогласие.

– Все равно, эскорт нужен. Иначе противник сочтет его отсутствие как неуважение.

– Герцог Вирланд Зальский, – ответил я, – все понял правильно. Он уже немолод, умеет смотреть в корень, к ритуалам относится… как к ритуалам. А сейчас хочу порадовать всех-всех! С сэром Вирландом мы договорились.

Когда мы вернулись в расположение войск, меня окружили взволнованные военачальники. Я ощутил неловкость, словно обманываю этих чистых и честных людей, поискал глазами сэра Растера.

– Дорогой друг, не слышу вашего вопля насчет выпить, – сказал я с укором. – Сейчас как раз подходящий повод! Война закончена. Окончательно.

Вокруг заметались, как муравьи в их холмике, по которому стукнули палкой. Моментально поставили столы, нанесли вина, раздали чаши и кубки.

Граф Ришар поинтересовался в жгучем нетерпении:

– Неужели Вирланд сдается?

Нас слушали с таким жадным интересом, что даже не следили, сколько и чего слуги наливают в их чаши.

Я покачал головой.

– Не знаю, как сами воины, но Вирланд намерен драться.

– Будем штурмовать? – осведомился он деловито. – Или заморим осадой?

– Хуже, – ответил я и пояснил: – Для Вирланда хуже.

– А что, есть и третий вариант?

Я ухмыльнулся, на меня смотрят, задержав дыхание, момент очень уж напряженный, а я нарочито затянул паузу.

– Самый жестокий, – сказал я. – И позорный для Вирланда. Так поднимем же кубки!

Все дружно поднялись, с жестокими улыбками, бывалые и тертые, закаленные в боях и походах. Над столом со звоном металла сомкнулись чаши и кубки, на скатерть плеснули красные, похожие на кровь капли.

Пока пили, запрокидывая чаши все выше, граф Ришар спросил тихо:

– Какой вариант?

– Просто оставим их в покое, – сказал я уверенно и властно, чтобы никто не смел спорить и выражать сомнение. – Конечно, расположим поблизости лагерь, но так, чтобы не перекрывать дорогу из крепости. Пусть свободно выходят, закупают продукты и возвращаются так же свободно.

На меня смотрели с напряженными лицами. У некоторых так и прилипли улыбки, очень диссонирующие с обеспокоенными глазами, а кубки застыли в пальцах.

Сэр Альбрехт поинтересовался негромко:

– Что вы задумали?

– Исключил одну из воюющих сторон, – объяснил я.

Он покачал головой.

– Сэр Ричард, я не вижу смысла.

– Он есть, – сказал я кратко.