Одри не замечала слез на своих щеках. Она не пыталась остановить их бурный поток.

– Твоя дьявольская душа возжелала ещё большего. Ты вынудил меня довериться тебе. Я проклинаю себя за то, что согласилась с тобой переспать! Я испытываю к своему телу отвращение! Ты понимаешь, что сделал со мной, Грант? – Одри буквально перешла на крик, несколько раз ударив кулаком в грудь в попытке прекратить терзающую внутри боль. – Ты положил меня в могилу и самостоятельно забил крышку гвоздями! Ты счастлив? Скажи мне! Я хочу знать.

Грант представил себе обычную девушку, которая проживала свою мирную и тихую жизнь. Она тогда не имела ни малейшего представления, что однажды в её маленький рай нагрянут кардинальные перемены. Он осознал, сколько боли принёс ей, что заставил пережить. И сейчас, когда Одри перечислила всё по порядку, не упуская детали, вместе с её истерическими слезами, это всё казалось ему просто невыносимым зрелищем. Она ненавидит его. Так же сильно, как он – себя.

– Извини, – прошептал Грант, понимая, насколько ничтожно это звучит. – Мне действительно жаль, Одри. Я сожалею, что именно ты стала целью Блокады. Ты не достойна такой участи.

– Никто не достоин такого. Это адские муки, в которых я сгораю каждый день, – она смогла улыбнуться, но в этой улыбке было что-то безумное. – Ты стал моим спасением, Грант. Единственным, способным утешить меня. И я ненавижу весь мир за то, что один человек, которому я смогла довериться, оказался тем, кто обрёк меня на эти пытки.

Грант стиснул зубы. Одри не первая жертва в его практике, но такого невыносимого сожаления о содеянном он ещё никогда не испытывал.

– Я ненавижу тебя, Доминик Хардман, – прошептала Одри, склонив голову на бок и позволив слезам течь по её щекам.

– Прекрасно, – проговорил Грант. Его лицо вмиг ожесточилось. Он немного ближе наклонился к девушке, всматриваясь в её красные заплаканные глаза. – Меня нужно ненавидеть. Нужно бояться.

Он был профессионалом в том, как нужно скрывать свои чувства. Сейчас ему не хотелось внушать ей страх. Но было эгоистичным просить о праве на прощение девушку, которой перечеркнул жизнь. Лучше пусть ненавидит. Это легче, чем находить в себе силы забыть все обиды. Хотя бы сейчас он даст ей возможность пойти по пути, который станет для неё менее мучительным.

Одри помахала головой, поражаясь его бесчувственности.

Грант достал телефон из кармана. Его Одри раньше не видела. Наверняка, это средство связи с участниками Блокады.

Он набрал номер, нажал на вызов, включил громкоговоритель и протянул мобильный девушке:

– Говоришь своему отцу, что останешься сегодня у подруги.

– Зачем? Завтра придумывать новые оправдания?

– Завтра я отправлю твоему отцу другой подарок, – таинственно бросил Грант, отворачиваясь в другую сторону.

Одри косо посмотрела на Гранта. Спрашивать у него, о каком подарке идет речь, явно не стоит. Удовлетворительный ответ он точно не даст.

Девушка шумно выдохнула, вслушиваясь в гудки. Она расплылась в улыбке, как только на другом конце провода прозвучал голос отца.

– Кто это? – спросил он.

– Папа, – начала Одри, прикрывая рот ладонью. Она не имела представления, когда в следующий раз сможет поговорить с ним. Быть может, больше никогда не доведётся услышать голос любимого отца. Этот момент нужно запомнить, потому что нет уверенности, что завтра проснёшься живой.

– Малышка, ну неужели ты соизволила связаться с отцом! Общаюсь через твоих заместителей, – насмешливо бросил он. – То Дженнифер звонит, говорит, что ты ночуешь у нее, то мистер Гарсиа предупреждает, что ты решила выйти на работу.

– Папа, извини, я ужасная дочь, – бросила Одри в страхе расчувствоваться.

– Что? – удивился Билл такому громкому заявлению. – Ты что такое говоришь? Ты – моя жизнь, малышка.

– Послушай, я сегодня останусь у Элен. Не переживай за меня.

– Сколько можно? Ты домой собираешься? – недовольно проговорил Билл.

– Прости. Ты ведь знаешь, дома на меня нападает депрессия. Мне нужно отвлечься.

– Ладно, – послышался тяжелый вздох Билла. – Кстати, я узнал, кто сливает информацию Доминику Хардману.

Одри косо посмотрела на Гранта, когда он быстро обернулся, уставившись на телефон в руках девушки.

– У Доминика был шпион в участке. Один из детективов работал на него. Надо же, прямо перед носом Хардман умудряется дурачить всех.

– Да, он тот ещё подонок, – уверенно проговорила Одри, встречая суровый взгляд Гранта.

– Да, – печально выдавил Билл. – Мне пора, малышка. Повеселитесь с подругой.

– Папа, – поспешно проговорила Одри, когда он собрался отключить вызов. – Я очень сильно люблю тебя.

– И я тебя, – голос Билла смягчился и стал куда бодрее.

Одри медленно опустила руку и нехотя нажала на отключение вызова. Она прикусила нижнюю губу, чтобы снова не разрыдаться. Пора прекращать показывать слабость своему главному врагу. Он явно на энергетическом уровне питается её несчастьями.

Девушка застыла, проследив за тем, как Грант забрал телефон из её рук.

– Душераздирающий разговор, – бросил насмешливо Грант, продолжая делать вид, что ему плевать на её чувства. – Молодец, что попрощалась с папулей. Кто знает, что ждет тебя завтра.

Одри подняла взгляд на Гранта, который открыто потешался над её эмоциями:

– Будет чудесно, если ты предоставишь мне возможность избавиться от твоей компании.

– Солнышко, если хочешь вновь испытать любвеобилие моих склонных к насилию людей, то я с удовольствием лишу тебя муки находиться рядом со мной, – с легкой улыбкой проговорил Грант, после чего направился к двери.

Одри насупила брови в попытке понять, что он хочет этим сказать. Она сделала несколько поспешных шагов вперед, схватив его за руку перед тем, как он успел дернуть ручку двери.

– Что это значит? Ты отдаешь меня своим чокнутым подчинённым?

– Если моя компания не устраивает принцессу, то придётся оставить её с кем-то другим, а за их действия я не ручаюсь, красавица, – начал Грант, полностью обернувшись к ней и облокотившись на дверь. – Так уж вышло, что ты им не нравишься. Мои люди считают, что дочь копа, который нас преследует, должна быть подвергнута большим страданиям. Они уверены, что я предоставлю тебе их. Все думают, что буду пользоваться тобой. Понимаешь? Но так как я не намерен этого делать, дабы не вызывать подозрений, думаю, уместней будет мне здесь ненадолго остаться.

Одри закипала от гнева. Он дал понять своим людям, что она его личная подстилка. Девушка, которую можно брать, как только захочется. Очередное унижение, которое ей придется пережить, испытывая новые краски пыток. Казалось, что на ней уже в полной мере испытали свою искаженную фантазию. Что он придумает в следующий раз?