— Ах! — задохнулась я, почувствовав его пальцы.

Он ласкал меня так медленно и нежно, едва касаясь, что болезненный спазм желания стал просто нестерпимым. Я хотела его, хотела ощутить внутри его твердость, но он не спешил. В какой-то момент внизу все сжалось, а потом взорвалось сладкой истомой.

Протяжный стон вырвался из груди, и я обмякла в его руках. Ган позволил мне в полной мере насладиться приятным послевкусием и убрал руку. Он обнял меня и прижал к себе.

— Что это было? — потеряно спросила я, слушая, как бешено колотится его сердце.

— Ты впервые испытала наслаждение, — глухо отозвался он, поглаживая меня по спине.

Я нежилась в его объятиях и ни о чем не могла думать.

— Я хочу, что ты стала моей. Хочу быть рядом и не бояться, что ты исчезнешь, — вдруг сказал он, заглянув мне в глаза.

Чувство горькой несправедливости пронзило сердце. Жизнь под чужим именем и надежда когда-нибудь вернуть свое — совсем не то, что хотелось бы предложить достойному мужчине. Стоило семье Саус узнать, что Эмилия Бортран жива, и на меня начнется охота. Имела ли я право втягивать во все это Гана? Однозначно нет.

— Не получится, — со слезами на глазах прошептала я, застегивая платье и поправляя подол.

— Почему? — закаменел он.

— Я несвободна, — тихо ответила я, опустив голову. — И неизвестно что со мной будет дальше. Не хочу, чтобы ты пострадал.

— Позволь мне самому решать, чего бояться, а чего нет, — с нажимом произнес он. — Сейчас имеет значение только наше обоюдное желание быть вместе.

— А что потом? — прямо спросила я, подняв на него взгляд. — Что будет дальше? Я ни в чем не уверена и не хочу никого обманывать. Мимолетная интрижка — не для меня. Может, нам и будет хорошо вместе какое-то время. Но прошлое не даст нам возможности построить совместное будущее, а на меньшее я не согласна.

— Ты не понимаешь, — начал убеждать он, — мы …

— Сейчас в моей жизни для тебя нет места, — твердо проговорила я. — Прости.

Соскочив с подоконника, я прошла к двери.

— Я не смогу отказаться от тебя, — сдавленно произнес он, но ответить мне было нечего.

Дни мелькали один за другим. Перед зачетами каждый преподаватель стремился закрепить изученный материал и пройти оставшиеся темы. На тренировках Вигмар сделал упор на развитие быстроты реакции и внимания. Грядущая практика в горах вызывала у него тревогу, и он старался максимально нам помочь.

После памятного вечера в таверне «У Хорна» в группе снова начался разлад. Мы редко спорили по поводу бытовых проблем, но в доме чувствовалось напряжение. Капитан стал еще более замкнутым и постоянно находился поблизости, хотя я всеми силами пыталась избегать его. Как только заканчивались занятия, мы с Богаром уединялись в мастерской, готовили домашние задания и работали с приборами.

Жаннет заметила, что между мной и Ганом что-то происходит и перешла в активное наступление. Куда бы ни пошел капитан, она всюду следовала за ним, обращаясь с разными просьбами. Он держался с ней отстраненно и не проявлял интереса. От этого Комор приходила в безмолвную ярость, делая мне едкие замечания каждый раз, когда я попадалась на глаза.

Ивар и Рафира внезапно отдалились друг от друга. Данлас чаще выходил за пределы территории спецгруппы, не опасаясь стычек с прежними приятелями, поскольку в таверне «У Хорна» они устроили знатную потасовку и решили все свои разногласия. А Фира полностью посвятила себя естествознанию. Она проводила в питомнике каждую свободную минуту и попросила меня о помощи. Я видела, как Рафира переживает, и искренне сочувствовала, поэтому не стала отказывать в просьбе.

— Фира, вы с Иваром больше не вместе? — решила я вызвать ее на откровенный разговор, работая в питомнике.

Девушка перестала возиться с растениями, вздохнула и тихо ответила:

— Помнишь, мы ходили на танцы? В тот вечер Церн прицепился ко мне. Ивар это увидел и разозлился. Я пыталась ему все объяснить, но он предпочел поверить Церну, а не мне.

— И вы из-за этого расстались? — поразилась я. — Но мы все были там. Хочешь, я поговорю с Иваром? Расскажу, что произошло на самом деле.

— А смысл? — горько усмехнулась она. — Я люблю Ивара и на многое готова ради него. Но быть рядом с мужчиной, который не верит мне в такой малости, не хочу. Представь, если бы мы поженились, и что-нибудь произошло более серьезное. Он принял бы не мою сторону, а чужого человека. Я осталась бы одна перед лицом серьезной проблемы. Мама растила меня в одиночестве, потому что отец посчитал семью слишком тяжелой ношей для себя и ушел. Она справлялась, но была несчастна, не доверяла никому. Я хочу, чтобы меня любили и берегли, хочу чувствовать себя в полной безопасности рядом со своим мужчиной. Ивар не способен на подобное, к сожалению.

Рафира опустила голову, по ее щекам потекли слезинки, но она смахнула их и снова принялась за работу. Я не выдержала, бросила инструменты и обняла девушку:

— Не грусти, Фира! Уверена, ты встретишь мужчину, который будет о тебе заботиться и ценить. Просто сейчас еще не пришло время.

Девушка обняла меня в ответ и расплакалась окончательно. Я гладила ее по спине и пыталась поддержать. В груди потеплело, и красные лучи сами собой устремились наружу. Окутав ими Рафиру, я влила в плетение энергию и произнесла формулу успокоительного заклинания.

— Что ты сделала? — удивленно взглянула она на меня.

— Применила магию, — смутилась я. — Извини. Просто я не могу видеть, как ты страдаешь.

— Это так странно, — задумчиво ответила Фира, вытерев слезы. — Мне будто легче, и даже дышится свободнее. Словно ты своим колдовством сняла с моей души тяжелый груз. Но ведь это невозможно, правда?

— Не знаю, — растерялась я. — Иногда мне кажется, магия сама делает, что требуется. Помнишь, как тогда с илной. Что с ней, кстати?

— Все хорошо, — заулыбалась Рафира. — Я постоянно слежу за кустами. Думаю, весной должны зацвести.

— Это замечательно! — воодушевилась я. — Давай еще с какими-нибудь растениями так поработаем?

Фира довольно кивнула, и мы отправились к заведующей питомником за новым заданием.

Скоро наступила неделя зачетов. Госпожа Нобельер вытрясла из нас все, что только возможно по своему предмету. Хуже всех пришлось Ивару. Ректор отказался влезать в его конфликт с деканом факультета бытовой магии, и парню пришлось просить у надменной дамы прощение, а потом отвечать на ее вопросы. С первого раза она так и не засчитала ему цикл, но в конце концов Данлас взял ее измором.

Зачет у госпожи Ориент показался мне самым легким, ведь естествознание вызывало у меня живой интерес. Да и практические навыки мы уже многократно отработали во время занятий.

Зато господин Заринас устроил для нас настоящее испытание. Он принес в разобранном виде все приборы, которые нам предстояло взять с собой в горы, и, вызывая каждого по очереди, заставил на его глазах собирать детали воедино и восстанавливать плетения.