Хозяин, сонный, мордастый парень в трениках, никаких вопросов не задавал, просто взял деньги, выдал ключи и пояснил:

— Белье в тумбочках, одеяла в шкафу, если холодно будет. Отопление еще не дали.

— Чур, моя вот эта! — Настя уселась на кровать у дальней стены, под окном, сквозь которое были видны темные силуэты деревьев на фоне ночного неба и одинокий фонарь.

— Без проблем, — сказал Пол, запер дверь и сел на вторую кровать.

Он только сейчас почувствовал, как сильно устал за этот очередной безумный, бесконечный день. Ему не хотелось ни есть, ни пить. Надо было ложиться отдыхать, спать. Завтра в восемь он уже должен сидеть в кустах у дорожки на берегу пруда в Серебряном Бору. Но перед тем как придавить головой подушку, нужно было сделать еще одно дело, крайне важное, как представлялось Полу.

Во всех фильмах про войну, мафию, бандитов герои обязательно проверяли свое оружие. Они разбирали его, собирали, щелкали вхолостую, передергивали затвор. Пол смутно понимал, что это необходимо, чтобы ствол не подвел в самый ответственный момент. Но вот беда — он не имел опыта обращения с боевым оружием.

Нет, бывали, конечно, моменты — и в тире стрелял, и на даче у Мишеля, и с Жекиной коллекцией знакомился. «Деринджеры» опять же. Но это все было не серьезно.

Пол открыл кейс, вытащил «глок», покрутил в руках.

— Эй, ты что делаешь? — спросила Настя с удивлением и тревогой.

— Что надо, — отозвался Пол, ткнул пальцем в выступ на рукояти, и ему на колени вывалилась обойма, полная блестящих патронов.

— Может, не надо? — На этот раз в голосе Насти было куда больше тревоги, нежели удивления.

— Отстань. — Пол повертел пистолет в руке, пытаясь понять, как разобрать его.

Через некоторое время он обратил внимание на рычажок над скобой спускового крючка. Тот не шевелился, но когда Пол сдвинул угловатый кожух со стволом буквально на пару миллиметров, неожиданно легко поддался, и пистолет буквально распался на части.

— О-па, — от неожиданности сказал Пол и бросил виноватый взгляд на Настю.

Девушка со своей кровати внимательно наблюдала за его действиями.

— Все будет в порядке, — заверил Пол, не столько ее, сколько себя, и вернулся к пистолету.

Он долго перебирал детали «глока». Это был, конечно, путь проб и ошибок, но другого у Пола не существовало.

— Ты чего завис? — спросила Настя. — Медитируешь? Собирай давай свой пистолет, спать пора. Завтра рано вставать.

— Ты завтра рано не встаешь! — отрезал Пол. — В Серебряный Бор я поеду один.

— Один, — неожиданно легко согласилась Настя. — Не хочу на все это смотреть. Я и новости криминальные по телевизору переключаю всегда. Мне от трупов плохо, как будто меня убили.

Она еще что-то говорила, а Пол все перебирал детали, пытаясь собрать пистолет.

— Что, не выходит каменный цветок? — с усмешкой спросила Настя.

— Не выходит. — Пол развел руками.

Настя поводила пальцем по экранчику смартфона и сказала:

— Я видео нашла. Вот, тут все показано. Как разбирать и собирать.

Она подошла к кровати Пола, сунула ему смартфон и, пока он смотрел ролик, быстро собрала пистолет.

— Спасибо, — буркнул Пол, вставил обойму, с мягким металлическим шелестом передернул затвор.

— А теперь пора чистить зубки и ложиться спать, — подражая голосу тети Оксаны из «Спокойной ночи, малыши», сказала Настя.

Пол кивнул, убрал пистолет в кейс, лег на кровать и накрыл голову подушкой. Он считал, что вряд ли уснет этой ночью, но едва закрыл глаза, как провалился в сон, как в омут.

Они пришли и теперь стояли в темноте, как часовые. Не хватало только автоматов. Пол не видел их лиц, но по силуэтам, каким-то мелким деталям, мягким отблескам света на скулах догадался, где кто.

Вот дядя Леша, Семеныч, красотка Джессика. У стены стоят горничные, их Пол вообще не знал, но догадался. С другой стороны, по левую руку от дяди Леши, — это Воропай. Значит, он тоже…

Посредине отец. Невысокого роста, с характерной посадкой головы, чуть наклоненной вперед, из-за чего взгляд всегда получается как бы исподлобья.

Они стояли и смотрели на него из темноты. Пол знал, что они его видят. Это живым людям тяжело что-то рассмотреть во мраке, а тем, кто уже переступил черту, все равно, темно вокруг или светло.

Молчание затягивалось. Пол сел на кровати, покосился на соседнюю. Там безмятежно посапывала Настя. Все правильно, пусть спит. Они пришли не к ней. Насте не нужно знать, для чего именно.

— Почему вы молчите? — негромко спросил Пол.

— А о чем говорить? — отозвался отец. — Ты же все решил сам.

— Ты считаешь, что я не прав? — запальчиво спросил Пол.

Он чувствовал раздражение, даже злость.

— Мы все так считаем, — прогудел дядя Леша.

— Жизнь свою загубишь, — поддержал его Воропай.

— Это моя жизнь! — с вызовом бросил Пол.

— Твоя, — согласился отец.

— Но ты нам не чужой, — сказал Семеныч.

Пол не нашелся что ответить.

— Если ты убьешь Гареева, то зла на Земле меньше не станет, — прогудел дядя Леша.

— Ты не за нас мстишь, — добавил отец. — За себя…

— Что «за себя»? — не понял Пол.

— Батя твой хочет сказать, что ты боишься, — пояснил Воропай. — Поэтому и решил грохнуть Гареева.

— Ничего я не боюсь, — пробормотал Пол, опустив голову.

Проницательный Воропай попал в точку. Он действительно боялся Гареева.

— Ты сам станешь таким, как он, если сделаешь это, — сказал отец. — Подумай, Паша. Крепко поразмысли. В жизни есть моменты, прожить которые снова потом уже не получится. Это как со станциями в поезде. Едешь, смотришь в окно, выбираешь, где сойти. Если сошел, то обратно в поезд уже не вернешься, он — ту-ту! — уедет.

— Да что ты со мной как с маленьким! — раздраженно выкрикнул Пол.

— Так ты тут и есть самый маленький, младший. — В голосе дяди Леши слышалась усмешка.

— И в некотором роде обязан прислушаться. — Семеныч сделал шаг вперед, встал рядом с дядей Лешей. — Думаешь, нам легко было прийти к тебе?

— Я вас не звал!

— А нас… — Женский голос раздался неожиданно.

Пол вздрогнул. Это была его мать.

— Нас, Павлик, звать не нужно. Мы и так постоянно с тобой. Просто разговаривать можем не всегда.

— Мама… — Пол не знал, что еще сказать.

Он вытянул шею, пытаясь разглядеть ее, невысокую, за рослыми мужчинами.

Мать, видимо, поняла это и сама вышла вперед. Шторы были задернуты неплотно, и с улицы в комнату падала серая полоска света.