— Значит, шевалье де Рассак, вы все же допускаете, что у меня есть рассудок? — издевательски спросила она и убрала с лица мокрые волосы.

— В настоящий момент — не знаю, — процедил он сквозь зубы. — Придется искать укрытие. До дома нам не добраться.

— Мне здесь нравится. Я люблю дождь, и молнии, и гром. Здесь я наконец чувствую, что живу. Я живу! Живу! — прокричала Мари сквозь дождь. Она попыталась освободиться от его хватки, и это ей удалось.

Молодая женщина побежала по полю. Тристан поспешил за ней. Луг был скользким и, в отличие от Мари, он несколько раз поскользнулся. Ее звонкий смех едва не довел его до безумия. Сыпя проклятия, де Рассак продолжал бежать, и наконец ему удалось схватить жену за насквозь промокшую юбку и удержать.

Она смеялась ему прямо в лицо. Вода стекала по обнаженным плечам и груди, которая яростно вздымалась и опадала. Энергия, исходившая от Мари, была столь же сильна, как сила непогоды.

— Ты способна свести с ума святого, — проворчал Тристан, привлекая ее к себе.

— Значит, ты теперь святой! — Мари все еще смеялась. Тристан больше не мог слышать этот смех. Его губы грубо накрыли ее рот. Поцелуй был страстным, почти отчаянным.

Тристан крепко прижал ее к себе. Он хотел наказать свою жену за страх, что испытал, и за желание, которое ощутил, едва увидев ее.

Когда Тристан наконец поднял голову и заглянул в большие темные глаза Мари, он понял, что пропал. Он даст ей то, чего она жаждет и о чем он неделями тосковал.

— Надо уходить отсюда. Здесь опасно.

Хотя она и кивнула, Тристан не знал, поняла ли его Мари. Он взял ее за руку, и они побежали.

Вдалеке молнии освещали контуры старого каменного домика, где, вероятно, размещались сторожа, охранявшие урожай от воров. Дверь заклинило, и Тристану пришлось выпустить Мари, чтобы всем своим весом налечь на нее. К его облегчению, Мари не предпринимала попыток убежать.

Наконец дверь подалась и Тристан, споткнувшись, влетел внутрь. Каменные стены впитали жар дня, и воздух внутри был горячим и сухим, как в печи. Там оказалось слишком темно, чтобы что-нибудь разглядеть, но Тристан знал, что где-то должны быть свечи и огниво.

Он на ощупь двигался вдоль стены. Рядом хлопнула дверь. Он вытянул руку, чтобы убедиться в том, что Мари последовала за ним в укрытие. Кончики, его пальцев коснулись мокрой ткани, скользнули по нежной теплой коже, пока глухой шум не остановил его движения. Ладонь легла на его руку, другая обхватила его голову, и внезапно их с женой губы снова слились.

От упоения у него закружилась голова. Тристан обхватил Мари, словно она была его единственной опорой в этой призрачной вселенной.

— Трис, — прошептала молодая женщина едва слышно, и его имя на ее устах заставило смолкнуть последние доводы его рассудка. Руки Тристана как в лихорадке блуждали по ее телу, которое все еще было скрыто под несколькими слоями промокшей одежды. Лишь звук рвущейся ткани заставил его осознать, что он срывает одежду с ее тела. Он остановился.

— Продолжай, — прошептала она. Когда он погладил ее по обнаженной спине, по телу Мари пробежала дрожь.

Тристан резко рванул завязки юбки, и она скользнула вниз. Он прижал жену к себе. Она вновь ответила на его поцелуй с безудержной страстью, которая все сильнее возбуждала его.

— Не останавливайся, это так хорошо! Я так… этого… хотела.

— Не больше, чем я, — тяжело дыша, ответил де Рассак. Его пальцы впились в ее плоть.

Руки Мари гладили его плечи, и она не делала никаких попыток отстраниться, Тристан думал, что достаточно будет просто снова обнять ее, чтобы прогнать своих демонов, но в это мгновение он осознал, что его жизнь никогда уже не будет такой, как прежде. Что она изменилась с тех пор, как он впервые увидел Мари в Версале.

Он шагнул к двери, Мари была рядом с ним. Тристан осторожно погладил ее спину.

— Мари, — прошептал он. — Отпусти меня. Я поищу свечи и огниво.

Чуть позже он зажег свечи и оглядел помещение. Кроме стола здесь было три грубых деревянных табурета и сундук. На стене висела полка, на которой стояли кувшины и кружки. В противоположном углу лежал соломенный матрац. Два маленьких окошка были закрыты ставнями. Сквозь щель в них де Рассак снова увидел молнию.

Мари все еще прижималась к нему. От жары в помещении волосы ее высохли. В слабом свете свечей они казались золотыми. В противоположность ему, она была совершенно обнаженной, и одного этого уже было достаточно, чтобы вновь заставить вскипеть его кровь.

Подхватив ее на руки, Тристан пошел к импровизированному ложу. Он начал расстегивать рубашку, но Мари положила пальцы на его ладони.

— Позволь мне, — прошептала она. — Я так долго мечтала об этом.

Мари расстегивала пуговку за пуговкой, при этом запечатлевая на обнажавшейся коже мужа поцелуй за поцелуем. Наконец она сняла с Тристана рубашку, а потом склонилась, чтобы стянуть сапоги и помочь освободиться от брюк.

Дрожащий свет свечей бросал на его черты демонические тени. Мари чувствовала себя как в одном из своих сновидений, и ей по-прежнему казалось, что сейчас она проснется и снова окажется в постели одна. Как всегда.

Тристан склонился к ней и покрыл поцелуями ее лицо. Мари блаженно вздохнула. Ее ладони без устали гладили его грудь, а тело выгибалось навстречу ему, как всегда в ее снах.

Мари задержала дыхание. Неужели ей все это не снится?

— У нас много времени… Столько, сколько мы пожелаем, — прошептал Трис ей на ухо. Его жаркое дыхание заставило ее содрогнуться.

Сердце Мари забилось сильнее, когда наконец их тела слились и стали единым целым.

Молодая женщина знала, что он чувствует, о чем думает, чего хочет, в чем нуждается. Если бы в этот момент ей пришлось отдать за него жизнь, она с радостью умерла бы. Он любил ее. Она читала это по его глазам, понимала по голосу, когда Тристан произносил ее имя.

Мари словно перенеслась в другое измерение, на новый уровень подсознания.

Он обрушился на нее и всем весом прижал к жесткой поверхности, но она не чувствовала этого. Ее руки крепко сжимали его, а губы снова и снова шептали:

— Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя!

Мари проснулась. Ей понадобилось некоторое время, чтобы вспомнить, где она. На ее бедре тяжело лежала чья-то рука. Она слышала размеренное дыхание. Никогда еще молодая женщина не засыпала рядом с мужчиной и не просыпалась в мужских объятиях. Это новое ощущение перевернуло все ее сознание. Она поняла, что именно такой бывает любовь.

Когда Мари слегка шевельнулась, он крепче сжал ее, словно боясь, что она уйдет. Затрепетав, молодая женщина вздохнула. Он искал ее, он отправился в бушующую непогоду, чтобы спасти ее! Больше всего сейчас ей хотелось повернуться и обвить руками шею Тристана, но Мари решила не будить его и закрыла глаза, наслаждаясь чувством защищенности, которое дарило ей его присутствие.