Она вспомнила бродяжек, ворующих на улицах еду и все, что под руку подвернется, и представила среди них маленького Дэвида. Он, конечно, никогда не попадался.

– Думаю, он хотел жениться на ней, – задумчиво продолжал Дэвид. – Я помню, как застал их, когда мне было лет двенадцать. Они сидели в зале и обсуждали что-то очень важное. И я понял, что именно.

– Полагаешь, она ему отказала?

– Да. В то время я считал, что он сделал предложение из-за меня. Мы тогда уже стали очень близки, словно отец и сын. У нас даже было одно имя. Она выбрала его из Библии, но в Англии оно достаточно редкое. Дэвида Константина с самого начала поражало то, что мы тезки. Мне казалось, что он дал работу матери, чтобы получить сына. Но сейчас я думаю, что все было наоборот.

– Она отказала ему из-за твоего отца?

– Да. Ее сердце еще ждало, хотя рассудок уже сдался. В юности я презирал ее за это, но, когда она умерла, кое-что понял.

Кристиана припомнила, сколь терпелив и тактичен был Дэвид во время их помолвки, но также – как жестко и безжалостно он высказывался о Стивене.

Ты все еще ждешь его, когда правда так очевидна. Если бы Эдуард не отдал тебя мне, ты бы провела всю жизнь в ожидании, в мире померкших иллюзий.

Он ужасно рисковал.

Кристиана прижалась к Дэвиду, от которого исходило такое успокаивающее тепло. Она оценила его доверие, его рассказ. Понемногу благодаря вот таким моментам он и в самом деле перестанет быть для нее чужим. Ведь не в его характере делать подобные признания. Это стало возможным только благодаря их обоюдной нежности и мгновениям страсти.

Она потерлась щекой о его грудь, потом повернула голову и нежно лизнула его сосок. Он прикоснулся к ее волосам, побуждая продолжить. Только теперь она вспомнила, что именно об этой ласке рассказывала ей утром служанка.

Он позволил ее губам и языку ласкать его, а потом осторожно перевернул ее на спину.

– Кажется, я обещал тебе медленное наслаждение, – сказал он. – Давай посмотрим, насколько медленным мы сможем его сделать.

Много позже – Дэвид умел не торопиться, когда хотел, – они лежали в полумраке, отгороженные пологом кровати от звуков и огней продолжающегося свадебного пира. Кристиана начала дремать в его объятиях.

Он зашевелился, и она почувствовала на себе его взгляд.

– Ты говорила с ним? – тихо спросил он.

Она совсем забыла об этом. Забыла о Стивене Перси и своей обиде на Дэвида. Этот день и эта ночь рассеяли ее подозрения, и сейчас ей вовсе не хотелось углубляться во все это.

Он живет реальностью, подумала Кристиана. Это она строит воздушные замки. Но он ведь сочинил песню о ней! Он считает ее прекрасной и написал об этом. Возможно, он слагает такие баллады и о закатах, и о лесных полянах.

– Да, говорила.

– И чего он хочет?

– Он непорядочный человек. Он помолчал некоторое время.

– Я не желаю, чтобы ты с ним виделась, – промолвил он наконец.

– Он часто бывает при дворе. Значит, я не смогу бывать в Вестминстере?

– Я не об этом. Ты знаешь, о чем я.

– Все кончено, Дэвид, как между тобой и Алисией. Это то же самое.

– Нет. Я никогда не любил Алисию.

Она повернулась к нему, готовая продолжить эту тему., – Ты ведь не собирался отпускать меня с ним, да?

– Я не лгал, когда обещал это. Просто я был уверен, что он не приедет.

– А если бы приехал?

Его пальцы прикоснулись в темноте к ее щеке.

– Я бы не отпустил тебя.

Почему? Из-за гордости? Из-за нежелания потерять вложенные деньги? Чтобы не дать ей повторить судьбу его матери? Она не хотела знать правду. Нужно оставить себе немного иллюзий.

– А откуда ты знал, что я к тебе приду?

– Я не ожидал этого. Я сам собирался к тебе.

– А если бы я не пришла и не поддалась твоему обольщению?

– Разве у тебя был выбор? Это заставило ее задуматься.

– Ты очень изобретателен, Дэвид, очень расчетлив. Множество свидетелей. Вся твоя челядь! Идония! Ты все продумал? Может, ты и простыни сохранил? Ты оставил их на постели, чтобы Джева увидела их на следующее утро? – Это прозвучало более капризно, чем она хотела.

Он поцеловал ее в висок и притянул к себе.

– В самый первый раз, когда я увидел тебя, и всякий раз после этого ты твердила мне, что любишь его, Кристиана. До последней среды. Ты твердила это, несмотря на то, что уже вспыхнуло между нами, несмотря на то, как он обошелся с тобой. Да, я был расчетлив, дорогая, и изобретателен. Я намеренно соблазнил тебя, чтобы привязать к себе. А как еще я мог поступить? Склониться перед этим рыцарем, раз я торговец? Ты бы хотела, чтобы я сдержал слово и отпустил тебя?

Она слегка вздрогнула от такого напора. Все представлялось совсем в ином свете, когда она смотрела на ситуацию его глазами. А она уже и забыла, какой была до прошлой среды.

– Нет, – прошептала она, и это была правда. Ей вовсе не хотелось, чтобы он хладнокровно позволил Стивену увлечь ее за собой. Причины такой ее реакции были еще не до конца ей ясны, но она боялась слишком глубоко в них вдаваться.

Они затихли, и Кристиана закрыла глаза. Сон уже почти сморил ее, когда она услышала его смех.

– Да, девочка моя, я был расчетлив и не полагался на случай. Я сохранил простыни.

Сквозь сон Дэвид почувствовал, как отодвигается полог кровати, и отвернулся от брызнувшего в лицо потока яркого света.

– Черт! – произнес мужской голос, и он окончательно проснулся.

Дэвид приоткрыл один глаз и увидел, если ему это, конечно, не снилось, что жены рядом нет, а у кровати стоит король Англии.

– Проклятие, Дэвид! Нет, все же это не сон.

– Милорд? – приподнялся он на локте. Король, нахмурившись, уставился на постель.

– Ты хочешь аннулировать брак? Филиппа заверила меня, что она невинна. Клянусь тебе. Я говорил, что нужно удостовериться, но она и Идония…

Дэвид проследил за взглядом короля. Одеяло было откинуто, и взору открывалась белоснежная простыня без единого пятнышка.

Вот досада! Менее всего он предполагал, что кто-нибудь станет искать доказательство невинности Кристианы. И вообще, что здесь делает Эдуард?

– Пусть вас это не тревожит, милорд. Я не стану аннулировать брак.

Нахмуренный лоб Эдуарда разгладился.

– Очень великодушно с твоей стороны.

– Я торговец, и великодушие нам не свойственно. Это скорее для ваших рыцарей. Просто моя жена пришла ко мне девственницей. Если бы я знал, что нынче утром кто-нибудь станет искать доказательств, я бы зарезал курицу.