– Благодарю вас, Уолтер, – тихо проговорила Кристиана.

– Всегда к вашим услугам, миледи, – ответил он и исчез в темноте.

– Какая замечательная традиция, – сказала она Дэвиду, когда они вернулись в спальню. – Ты тоже участвовал в подобном?

– Да, и я стоял холодными ночами под балконами, исполняя песни для молодых жен и ожидая, пока новобрачная не поблагодарит нас. Но иногда молодожены настолько увлечены, что обращают на нас внимание лишь через несколько часов. Правда, жених за это потом расплачивается.

Она засмеялась и положила голову ему на плечо.

– У нас получилась чудесная свадьба, Дэвид. Мне было так весело! Энн говорит, что для новичка я танцую очень хорошо. Она пообещала научить меня, если я захочу.

– Если тебе это нравится, конечно, поучись.

– Энн очень симпатичная. И Оливер тоже. Он твой давний друг?

– Еще с детства.

– Они давно женаты?

Странное выражение промелькнуло на его лице. Он был сейчас так красив; золотисто-каштановые волосы спадали на лоб, темно-синие глаза казались бездонными озерами.

– Кристиана, Оливер продает женщин. Энн живет с ним, но она ему не жена. Она просто одна из них.

– Ты хочешь сказать, что она падшая женщина? Энн – шлюха? Она делает это с незнакомцами, за плату? И он позволяет ей, даже приводит к ней мужчин?

– Да.

– Но как он может? Мне казалось, она дорога ему, Дэвид. Как…

– По правде говоря, я не знаю.

Она представила Энн, такую милую, с каштановыми локонами и юным лицом.

– Это, должно быть, ужасно для нее.

– Я подозреваю, что она старается ни о чем не думать, чтобы не ранить себе душу.

Неужели люди могут так? Быть вместе и ничего не чувствовать? Или просто получать удовольствие, забыв о том, кто доставляет его? Как печально, как страшно! Ей было жаль Энн и вовсе перестал нравиться Оливер, способный на такое. Они, конечно, бедны, но ведь есть какие-то иные способы заработать на жизнь.

Да, она была вынуждена признать, что люди оказываются в одной постели по совершенно различным причинам. И она даже подозревала, что любовь зачастую не имеет к этому никакого отношения, особенно у мужчин. Ведь желание, которое возникло между Дэвидом и ею, было главным образом физическим. Для него этим все и ограничивалось. Раньше на ее месте были другие женщины и он желал их, а теперь желал ее. Кого он захочет в следующий раз?

Волшебство и восторг внезапно как-то померкли.

Насколько оно живуче, это желание? Может, если мужчина платит за женщину тысячу фунтов, он собирается желать ее долгое время? А потом его желание иссякнет – и что ей останется? Дом и, может быть, дети. Это немало, но она хотела большего.

Да, в постели этого человека ее может поджидать разочарование, гораздо более глубокое, нежели она познала со Стивеном Перси.

Какая-то странная пустота возникла в ее душе, создавая ощущение полного одиночества, несмотря на то что Дэвид по-прежнему обнимал ее. Она замечательно провела эти последние часы, смеясь, танцуя, изумляясь и восторгаясь их обоюдной страстью. Как романтично было прижиматься к нему под нежные звуки лютни! Кристиана вдруг с ужасом осознала, что по своей наивности предалась новым иллюзиям, вновь погрузилась в несбыточные мечты.

Он шевельнулся, и через мгновение его синие глаза уже внимательно смотрели на нее.

– О чем ты думаешь?

«Неужели ты не знаешь? – хотелось спросить ей. – Ты же всегда все знаешь».

Встретившись с ним взглядом, она поняла, что он действительно знает.

– Я думаю о том, что я еще многого не понимаю. – Она указала рукой на постель. – Ты, наверное, находишь меня слишком наивной и неопытной по сравнению с другими женщинами, которых ты знал.

Прекрасные. Уверенные в себе. Женщины, знающие жизнь. Почему же, ради всего святого, он женился именно на ней?

Он погладил ее по щеке.

– Я нахожу тебя великолепной, Кристиана.

Она почувствовала облегчение, но ненадолго.

– Алисия была твоей возлюбленной, ведь правда? – выпалила она.

– Да. Но это все в прошлом.

– Но были и другие, из моих знакомых, – мрачно сказала она.

Он продолжал молча смотреть на нее.

– Элизабет? – спросила она, чувствуя острый укол ревности. Никто не сможет соперничать с Элизабет.

– Элизабет – старый друг, но любовниками мы никогда не были.

Ревность мгновенно сменилась возмущением.

– Но почему? Ты ведь лучше многих мужчин, с которыми у нее была связь. А тот лорд, за которого она вышла замуж, вообще страшен и уродлив.

Дэвид рассмеялся.

– Теперь ты сердишься на нее за то, что она со мной не спала? Просто Элизабет предпочитает молодых любовников.

– Ты молод.

– Недостаточно молод для нее. Она любит совсем мальчиков. Ей нравится влиять на них.

– Как Морван?

– Да.

Она вспомнила то время, когда Морван не отходил от Элизабет. Это длилось очень долго. Тревога за брата прогнала ее беспокойство о себе.

– Ты знаешь об их романе? Что произошло? При дворе ходили слухи, что они поженятся, а потом все внезапно оборвалось. Морван не захотел говорить со мной об этом.

Дэвид молчал, но Кристиана решила добиться правды.

– Ну пожалуйста, Дэвид, скажи мне, – умоляла она. – Он же мой брат! Я ведь не болтлива, ты знаешь. При дворе я единственная женщина, которая не сплетничает.

– Редкое качество, и не мне его портить.

– Я всегда слушаю, но никогда не рассказываю услышанное.

– Элизабет не вышла за твоего брата потому, что он ни разу не сделал ей предложения. Она любила его, а он ее – нет. Или не так, как ей хотелось. Элизабет слишком горда, чтобы согласиться на такое. К тому же она бесплодна. Она знала это с детства. Вот почему только старики, уже имеющие наследников, просили ее руки. Когда-нибудь твой брат снова станет лордом Харклоу и захочет наследника.

– Не думаю, что он им станет. Король поклялся, что позаботится об этом, но он забыл.

– Мужчины не забывают своих клятв.

Она гадала, что еще знает Дэвид о тех людях, с которыми она прожила всю жизнь. Возможно, если она докажет, что ей можно доверять, он когда-нибудь поделится с ней. Как приятно разговаривать в теплой, уютной постели. Днем, одетый, он все еще оставался для нее загадкой, но постель на время уравнивала их.

– Я удивилась, увидев у тебя в доме короля, – заметила она, гадая, как долго сможет пользоваться нынешним настроением Дэвида.