ТАМАРА ЛЕМПИЦКА. КИЗЕТТА В РОЗОВОМ ПЛАТЬЕ. 1927

Тамара Лемпицка, еще одна художница-эмигрантка условно русского происхождения (ее отец – русский еврей, мать – полячка), работавшая в модном в 1920-х годах стиле так называемого салонного кубизма, в этот период пишет и несколько портретов своей дочери Кристины (Кизетты, как ее звали дома), девочки, по возрасту немного младше Кати Серебряковой. Одна из них называется «Кизетта в розовом платье». Здесь все абсолютно пристойно: девочка одета в модный наряд, туфли (правда, только одну) и гольфы, в руках – книга. Поза довольно закрытая, даже скованная. Возможно, это определенным образом обозначает детскую угловатость, так же как и округлое лицо с серьезным выражением и полным отсутствием косметики, которую Лемпицка никогда не забывала изобразить на лицах своих взрослых моделей. Без сомнения, Кизетта – это еще ребенок.

Девочки же Серебряковой в определенном смысле отсылают к набоковской «Лолите», причем известно, что, хотя этот свой самый известный роман автор начал писать в конце 1940-х годов, но уже в 1920-х годах он начал интересоваться темой ранней женской сексуальности и отношений взрослого мужчины и девочки раннего подросткового возраста. Героиня с картин Серебряковой уже, естественно, сексуальна, и формирование женской природы фактически опережает ее физическое взросление.

Конечно, Серебрякова превосходно писала обнаженную женскую натуру и отличалась большой смелостью в выборе сюжетов такого плана.

Неудивительно, что именно «Спящая девочка на красном одеяле» стала самым дорогим полотном Серебряковой, проданным на западном аукционе. В 2015 году неизвестный покупатель приобрел ее на Sotheby's за 3 845 000 фунтов.

Женская тема была одной из самых значительных в творчестве художницы, ее интересовала природа женственности, сущность женского предназначения в мире, которое она зачастую выражала именно через изображение женского обнаженного тела. Скорее всего, изображения обнаженной Кати – это еще один шаг в дальнейших художественных поисках Серебряковой.

Это тоже, можно сказать, своеобразная дань уважения усопшему, да и традиция сложилась в нашей культуре…

Посмертные портреты

В нашей стране существует весьма своеобразная тенденция: мертвых любят гораздо больше, чем живых. А уж если умирает человек известный, любимый массами еще при жизни, то его почитание превращается в культ. Вообще-то изображение мертвых для нашей культуры не слишком характерно, мы все же не мексиканцы с их культом мертвых и не любители призраков англичане. Но тем не менее наше желание сохранить память об умерших и, возможно, попытка хотя бы еще немного удержать их в мире живых подчас принимает довольно мрачные формы. У нас в прошлые времена довольно часто снимали посмертные маски с покойных деятелей культуры и политики, а также писали посмертные портреты, которые условно можно назвать «некто в гробу». Поэтому вечная мумия Ленина в Мавзолее кажется вполне логичным продолжением этой национальной особенности, а вовсе не отсылкой к монументальным погребениям древних египтян или китайцев.

Вероятно, первым примером такого рода была картина «Петр I на смертном ложе». Это был государственный заказ, который получили два самых ценимых Петром художника – немец Иоганн Готфрид Таннауэр и Иван Никитин. Разумеется, нам более всего известна работа Никитина. Этот посмертный портрет императора считается одной из лучших его работ. Никитин смог отобразить величие человека, которое сохранилось и после смерти. Лицо Петра сурово, брови сдвинуты, губы сжаты. Горностаевая оторочка покрывала подчеркивает его статус властителя. Небрежно разметавшиеся волосы, смятая подушка, открывшаяся зрителю простая белая рубаха подчеркивают ощущение трагедии. В общем, перед нами царь, который остался царем и после смерти, в этот самый интимный и самый последний момент человеческого существования.

В 1837 году после смерти Александра Пушкина появился его посмертный портрет «Пушкин в гробу», написанный художником Александром Козловым.

Посмертный портрет Пушкина художник написал по собственному рисунку, сделанному в квартире Пушкина после смерти поэта. Козлов побывал там вместе со своим учителем Бруни, который также сделал такую карандашную зарисовку. Существуют подобные рисунки, принадлежащие еще одному художнику – А. Н. Мокрицкому и двум литераторам – Василию Жуковскому и Александру Струговщикову. Но только Козлов позднее выполнил по своему наброску полноценное живописное полотно.

Особой глубины в посмертном портрете Пушкина, конечно, нет, это, скорее, еще одна иллюстрация к трагическому финалу жизни поэта. Но в чем нельзя отказать Козлову, так это в глубочайшей любви и сочувствии, с которыми он создает образ смертельно уставшего, затравленного жизнью человека, у которого наконец-то появилась возможность обрести вечный покой. И весьма символична единственная свеча у изголовья гроба – ее можно воспринимать не только как церковный символ или как знак памяти, но и как символ того, что «солнцу нашей поэзии» все-таки уготована вечная жизнь в его творениях.

В 1924 году умирает первый руководитель Страны Советов Владимир Ильич Ленин. Вокруг этой смерти сейчас ходит множество слухов. Каковы ее причины, является ли подлинным политическое завещание, какова роль Сталина в том, что случилось, был ли Ленин сифилитиком – все эти вопросы всплывают достаточно регулярно и в желтой, и в научной прессе, как только приближается соответствующая дата.

Портретов Ленина осталось превеликое множество, правда, это по большей части фотографии. Живописные портреты вождя начали писать потом, уже после его смерти, когда в нашей стране возник очередной культ умершей личности. У нас даже были художники вроде Исаака Бродского, которые фактически узурпировали эту специфическую нишу.

Кузьма Петров-Водкин никогда не рвался в ленинские летописцы и тем не менее исполнил весьма любопытный портрет вождя «У гроба Ленина». Композиция картины довольно типична для художника: основную часть полотна занимает огромная голова Ленина, а на заднем плане несколько групп людей в темном. С помощью подобных деталей композиции Петров-Водкин, как правило, расставляет дополнительные авторские акценты своей художественной мысли.

КУЗЬМА ПЕТРОВ-ВОДКИН. У ГРОБА ЛЕНИНА. 1924