тот волк терзает своими клыками самое мое сердце. Но ведь прошло уже столько времени... Значит, мы сможем подождать еще немного. Мы сильные. Хочется в это верить.

Мой алый цветок, когда я пишу тебе письма, кажется, это терзает меня сильнее, чем сами думы о том, как далеко ты сейчас. Я долго думал, какой подарок я могу передать тебе, чтобы ты смогла носить его, не волнуясь за опасность выдать себя. Поэтому я выбрал этот кулон с красным камнем — он напоминает мне твои волосы, да и носить ты его сможешь, спрятав под платьем, а я буду согреваться мыслью, что хотя бы он касается твоей прелестной груди, пока меня нет рядом.

У меня даже нет твоего портрета. Чтобы смотреть на него и сходить с ума от своей любви. Впрочем, мне кажется, я и спустя десятки лет буду не способен забыть твое лицо и твой голос. С той самой поры, как ты увлекла меня в те кусты в твоем саду. Еще тогда ты поразила меня своей красотой, но я еще не понимал, во что все это выльется, что буду покорен тобой настолько, что потеряю всякий покой и сон.

Ты приходила ко мне пару раз во сне. О, лучше тебе не знать, чем мы там занимались. Потому как твои нежные ушки, пожалуй, сгорели бы со стыда. Хотя ты не из того робкого десятка девиц, которые боятся одного лишь упоминания о поцелуях. Но то, что происходило в тех моих снах... Боюсь, что даже такую девушку, как ты, это способно сильно смутить.

Я хотел бы закончить свое письмо так же красиво, как ты, но я не умею. Жди меня, и помни, что твой горный северный лев уже почти рядом.

Люблю.

4

Мой милый лев.

В наши края постучалась зима. Она не такая снежная и суровая, как у вас. А жаль. Мне бы так хотелось попробовать на вкус снег. Креон в детстве рассказывал, что ему однажды удалось даже лизнуть сосульку, а я сказала, что это не то, чем следовало бы гордиться. Но втайне ему даже позавидовала. А на следующий день попросила Айву заморозить для меня воду. Обычная вода, от которой у меня лишь разболелось горло и голова.

А вот снег бы я попробовала. Я читала, что если зарыться в него глубоко-глубоко, то будет тепло, как под одеялом.

Несмотря на зиму, я сплю с открытыми окнами. Для эльфов холодно и с этими проклятыми дождями и ветрами, а я, за счёт открытых окон, думаю о том, что благодаря всему этому хоть как-то готовлю себя к жизни в твоих суровых краях.

До полученного от тебя ответа, мой милый лев, я вчитывалась в каждую строку твоего предыдущего письма. Айва даже грозилась забрать его, если я не начну есть хоть что-то.

Мой милый лев.

Я уже на четвёртом томе «Эльфийского этикета». Была бы на пятом, но последние главы четвертого я, в порыве непокорности и в качестве бунта, перевела на ваш язык, язык альвов. Альберт, увидев это, безумно взбесился. Да так, что в порыве ярости даже замахнулся на меня книгой. Это было даже смешно. Теперь я понимаю тебя и то, почему ты так любишь нарушать правила.

А что до Альберта, то теперь для него наступили весьма тяжёлые дни. Раньше он мог пугать меня визитами отца, а теперь всем ясно, что после случившегося отец не придёт. Ну и пусть.

Мой милый лев.

Сегодня ночью звезды горели как-то особенно ярко. И луна светила прямо в окно моей комнаты. Так, что при желании я, наверное, смогла бы искупаться в её свете.

Я упросила Айву принести мне тот фрукт, которым ты кормил меня на балу. Она сказала, что это последний манго, оставшийся в замке перед зимой, и дала мне его на растерзание.

Вина мне сейчас тоже не достаётся. Зимой его ставят на учёт и не выдают в замке даже королям. Говорят, в это время года весь дворец переходит на крепкие напитки. А мне они не понравились ещё с того бала.

Знал бы ты, мой милый лев, как хочется мне снова просто прижать тебя к своей груди. И на этот раз ни за что не отпускать.

Кстати говоря о груди.

Твой подарок я ношу не снимая даже во время ванных процедур. Айва ворчит и называет меня безумной, а я с ней и не спорю. Она может так говорить, ведь, если бы не она, твоё письмо и этот кулон могли попасть в руки советников.

В последние недели я совсем не вижу Креона. Отец совсем плох, а за него основательно взялись учителя и наставники. Делают из него короля. Так что теперь обязанность носить твои письма легла на плечи бедной Айвы.

Зато я познакомилась-таки с Мелиссой. Вы бы с ней, похоже, не подружились. Она обладает таким же даром, что и ты: при своём появлении занимать собой всё помещение.

Зато она научила меня играть в Ниарит. Правила я знала и до неё, но с ней игра становится по-настоящему увлекательной. И играем мы не просто так, а на секреты. Теперь Мелисса знает меня всю вместе со всей моей подноготной. У меня пока что так ни разу и не вышло её победить.

Мой милый лев.

Сегодня начала переписывать пятый том «Эльфийского этикета». Знал бы ты, как меня от него тошнит. Я уже настолько досконально изучила эти труды, что мне впору свою книгу писать. Но при мыслях о письме, у меня аж голова раскалывается. Единственное, что я могу и хочу строчить - это письма тебе.

В последние ночи я плохо сплю. Сердце безумно болит и тянет. И даже советники не могут ничего с этим сделать. Хотя они обязаны заботиться о нём. Но они лишь с траурными лицами стоят у моей кровати, пока меня скручивает изнутри острая боль.

Зато я упросила Айву, и она достала несколько конфет в этих обожаемых тобою шуршащих обвёртках, которые я могу вложить в письмо и отправить тебе. Да, моей милой Айве это отправка дастся безумно трудно. И это я так схожу с ума только лишь на первую зиму. Не представляю, что со мной будет, когда эта чудесная пора закончится.

Твой рассказ о схватке с волками заставил меня понервничать. И в то же время мне безумно любопытно увидеть твой шрам.

Мой милый лев.

Сегодня ночью сердце болело особенно сильно. И советниками даже пришлось