«Обычные меры в Гватемале не сработают, – зловеще добавил Пьюрифой. – Свеча горит медленно, но уверенно, и лишь вопрос времени, когда американские компании будут полностью изгнаны».

Даллес ждал именно этих слов. Он показал телеграмму Эйзенхауэру, который мрачно ее прочел и сразу же принял решение дать «добро» операции «Успех».

Приказ Эйзенхауэра запустил второй заговор ЦРУ против зарубежного правительства. Бюро проводило эту операцию автономно. Ее координатор, полковник Альберт Хейни, бывшая футбольная звезда колледжа, который в Корее командовал партизанским отрядом ЦРУ в расположении противника, мог отчитываться напрямую Аллену Даллесу. Хейни учредил тайный штаб на военном аэродроме в городке Опа-Лока, штат Флорида; перевалочный пункт для оружия на военной базе «Франц-Филд» в Панаме и сеть удаленных полевых аэродромов в Гондурасе и Никарагуа, где правили диктаторы, жаждавшие свержения Арбенса.

Аллен Даллес полагал эти манипуляции великолепными, однако полковник Дж. К. Кинг, глава отдела планирования в Западном полушарии, который отвечал за тайные операции, высказался иначе. Кингу не было дела до патриотов в духе Арбенса: он беспокоился о последствиях амбициозного плана Хейни.

«Из-за него в самом сердце Центральной Америки разразится гражданская война!» – возражал Кинг.

Аллен Даллес пригласил его и Хейни в свою резиденцию в Джорджтауне. За коктейлями Даллес рассказал им, что причин для споров больше нет. Президент и Госсекретарь приказали свергнуть Арбенса. И эта задача лежит на плечах ЦРУ.

«Вперед, мой мальчик, – Даллес опустил ладони на широкие плечи Хейни. – Тебе дали зеленый свет».

Теперь, когда операцию «Успех» одобрил Вашингтон, она получила полную финансовую поддержку – четыре с половиной миллиона долларов, больше, чем ЦРУ когда-либо тратили на секретную кампанию. Ей не хватало лишь одного существенного элемента: гватемальца, который сыграет роль предводителя мятежников. После нескольких фальстартов ЦРУ выбрало бывшего офицера, Карлоса Кастильо-Армаса, который уже попытался устроить неудачное восстание в 1950 году и стал известной фигурой в кругах гватемальских изгнанников. Обнаружив его в Гондурасе, агенты доставили Кастильо-Армаса в Опа-Локу, где поведали о сотрудничестве с «United Fruit», направленном против Арбенса, и предложили должность номинального лидера. Кастильо-Армас тут же согласился.

Весну 1954-го он провел в Гондурасе, пока ЦРУ вербовало бойцов, реквизировало самолеты, готовило базы и обеспечивало сотрудничество гондурасских и никарагуанских чиновников. Отдел ЦРУ на четвертом этаже американского посольства гудел как улей. Как и база в Опа-Локе.

Один из агентов, прикрепленных к операции «Успех», Говард Хант, который приобрел дурную славу за участие в Уотергейтском скандале, предложил использовать священнослужителей, чтобы обернуть гватемальцев против Арбенса. Католические священники и епископы в Гватемале, как и в остальных странах Латинской Америки, были тесно связаны с правящим классом и ненавидели таких реформаторов, как Арбенс. Хант встретился с самым могущественным прелатом в США, кардиналом Фрэнсисом Спеллманом, и попросил разрешения привлечь к перевороту его гватемальских коллег. Кардинал дал согласие. Вскоре, как позже говорил Хант, агенты ЦРУ «писали брошюры для гватемальских священнослужителей, и эта информация распространялась дальше по стране в пастырских посланиях и радиопередачах». Самые важные послания, которые девятого апреля зачитали в каждой католической церкви в Гватемале, предупреждали верующих о дьявольской силе под названием «коммунизм», что пытается уничтожить страну, и призывали их «единодушно восстать против сего врага Бога и родины».

Пока ЦРУ закладывало фундамент для переворота, Госсекретарь Даллес укреплял дипломатическую его сторону. В марте он отправился в столицу Венесуэлы, Каракас, на встречу Организации американских государств. Зарубежные дипломаты прибыли с надеждой обсудить экономическое развитие, но Даллес настаивал, что основной темой должен быть коммунизм. Он представил резолюцию, согласно которой если государство Западного полушария попадает под контроль «международного коммунистического движения», то любая другая страна получает законное основание для «применения соответствующих мер». Представитель Гватемалы, Гильермо Ториельо, назвал эту резолюцию «лишь предлогом для вмешательства» во внутреннюю политику его страны.

«Курс на освобождение государства, который столь твердо взяло наше правительство, ударил по привилегиям зарубежных предприятий, что препятствуют экономическому развитию нашей страны… Им был нужен ловкий рычаг, чтобы поддерживать экономическую зависимость американских республик и подавлять законные желания их народов: клеймить коммунизмом любое проявление национального самосознания или экономической независимости, желание развить социальную и интеллектуальную среду, любой интерес к либеральным и прогрессивным реформам».

Многие делегаты разделяли эту точку зрения, однако Даллес упрямо вознамерился довести свое дело до конца. Он пробыл в Каракасе две недели, отклонил не меньше пятидесяти поправок и в итоге добился признания документа. «Каракасскую декларацию» поддержали шестнадцать стран. Против проголосовала лишь Гватемала. Мексика и Аргентина воздержались.

Декларация стала огромным шагом на пути к успеху для США и глубоко потрясла президента Гватемалы. Братья Даллесы условились усилить давление на Арбенса, пока не наступит подходящий момент для удара. Однако, прежде чем они успели осуществить задуманное, Арбенс вдруг допустил оплошность.

До 1944 года, когда Гватемала встала на путь демократии, ее основным поставщиком вооружения были США. Затем американцы прекратили поставки. Вдобавок они надавили на Данию, Мексику, Кубу, Аргентину и Швейцарию, чтобы те также разорвали подобные соглашения с Гватемалой. Узнав, что США вооружают гватемальских изгнанников, Арбенс забеспокоился о слабой обороне своей страны. Он в срочном порядке искал страну, что сможет продать ему оружие, и наконец ее обнаружил. Пятнадцатого мая 1954 года грузовое судно «Альфхельм» вошло в порт Пуэрто-Барриоса. Рабочие принялись выгружать ящики с надписями «Оптическое и лабораторное оборудование». Внутри лежало оружие и боеприпасы из Чехословакии.

Поставщики потребовали оплату наличными деньгами, а большая часть вооружения оказалась устаревшей или непригодной к использованию. Но все же чехи не могли продать оружие Гватемале без одобрения Москвы. Знаковость этого события потрясла всех: судно с советским оружием на борту прибыло в Гватемалу. Маккормак из палаты представителей сравнил поставки с «атомной бомбой, что закопали у нас за домом». Госсекретарь Даллес объявил, что это доказательство «внедрения коммунистов в страну».

«Вот где проблема, – сообщил он репортерам, – а не в „United Fruit“».

Таким образом, в Вашингтоне никто больше не мог выступить в защиту Арбенса. Некоторые попытались бы, если бы знали, что замышляют Госдепартамент и ЦРУ. Однако переворот в Гватемале, как и в Иране, держался в строжайшей тайне. План знала лишь горстка людей, поэтому никто не мог ни возразить, ни предупредить кого-либо постороннего.