С приближением к реке местность изменилась, путь перемежался небольшими поросшими черничными кустами, взгорками и впадинами. Измученные долгим переходом девушки пригоршнями срывали спелые ягоды, их руки, рты, даже щеки покрылись черничным соком. Иво тоже не терпелось увидеть вражескую крепость. Самые неторопливые воины из обоза, груженные тяжелыми тюками с припасами, скрылись за ближайшим пригорком, а девушки, перебираясь от кустика к кустику, едва перемещались вперед. Он огляделся и указал на высокую, заросшую кустарником и мелкими деревьями дюну. Это была не самая близкая к берегу точка, но с ее вершины должен был быть прекрасный обзор.

– Хотите посмотреть на Ригу сверху?

Ванга в сомнении покачала головой.

– Тут и без того жарко. У меня все пересохло. Дайте мне глоток чего-нибудь жидкого, и я буду согласна залезть хоть на небо.

Иво с сожалением развел руки.

– У меня нет напитков. Может быть…

– У меня есть!

Вальтер снял с плеча перевязанный тесьмой бурдюк и протянул девушке.

– Я захватил его с обозной телеги. На всякий случай. Пей, сколько хочешь, река совсем близко, у меня есть мешочек солода, сделаем еще.

– И молчал!

Перехватив бурдюк, Ванга развязала тесьму у узкого горлышка, поднесла кожаную полость к губам, жадно глотнула и закашлялась. На ее глазах выступили слезы.

– Этот напиток! Что ты мне дал?

– Я взял его в телеге… Дай сюда.

– Но это вкусно. Я еще никогда…

Вальтер перехватил у девушки емкость, принюхался к напитку и облегченно вздохнул.

– Ничего страшного. Это медовуха. Наверное, кто-то в обозе приберегал ее для себя. – Он отхлебнул напиток и удовлетворенно отер рот ладонью. – А она хороша!

– И я хочу попробовать!

– И я!

Бурдюк, переходя по кругу, быстро пустел. Замыкающий очередь Иво допил оставшуюся жидкость, вернул пустой бурдюк Вальтеру и напомнил Ванге:

– Ты была готова залезть хоть на небо.

– Правда? – она озадаченно уставилась на юношу, чуть качнулась, повернулась в сторону дюны и решительно махнула рукой. – А пошли!

Склон оказался круче, чем предполагал Иво. Ноги девушек неловко проскальзывали на осыпающемся песке, и каждый раз это вызывало взрыв необузданного веселья. Они цеплялись руками за ветки кустов или просто для большей опоры перемещались на четвереньках. Длинные платья сильно затрудняли движение. Мужчины держались уверенней. В самом крутом месте Вальтер одной рукой ухватился за ствол тонкой березки, а второй взялся подтягивать невест. Вита, маленькая и легкая, козочкой взлетела вверх от одного его рывка, но с пухлой Вангой миннезингеру было не справиться. До вершины оставались считанные шаги, когда ноги Ванги начали скользить. Иво, не раздумывая, метнулся вперед и с силой вжал ладонь в мягкую ягодицу девушки. От неожиданности ее плоть застыла на миг, потом колыхнулась, словно в благодарность за помощь, и под кончиками его пальцев запульсировала невидимая жилка. Ванга перенесла вес на другую ногу, шагнула вверх мимо Вальтера и скрылась в густой листве.

– Теперь ты. – Иво скользнул вниз, повернулся к Лее, и у него перехватило дыхание. Девушка подоткнула подол платья под пояс. Одной ногой она опиралась на торчащий из земли корень сосны, а вторую, не скованную больше одеждой ногу подняла вверх по склону. Он с трудом оторвал взгляд от золотистого, уже виденного им в дюнах пушка между ног. Ее тело замерло перед рывком вверх, и недвижность эту нарушала только тяжело вздымающаяся грудь.

– Ты поможешь?

Не дожидаясь ответа, Лея перенесла вес на верхнюю ногу, и Иво обеими руками впился в ее едва прикрытые ягодицы. От движения подол платья сместился, пальцы его руки скользнули дальше, в неожиданно мягкое и влажное пространство. В этот миг Лея шагнула вверх. Иво, потеряв опору, упал на крутой склон лицом вниз и едва успел уцепиться за ствол молодой сосенки.

На вершине он еще долго переводил дыхание. Подол платья Леи был скромно опущен, и девушка даже не смотрела в его сторону, зато Ванга то и дело искоса бросала на него короткие взгляды и загадочно улыбалась. Подножие дюны и большую часть ближнего берега Вены почти полностью скрывала густая растительность. Но с края проплешины отчетливо открывалась река, раскинувшаяся в обе стороны, насколько хватало глаз, бесконечной, сияющей на солнце лентой с островками и притоками. А на противоположном берегу открылись диковинные, никогда не виданные ими ранее строения, окруженные длинной белой стеной, под которой паслось стадо коров.

– Ой, посмотрите! – воскликнула Лея. – Зачем им такой высокий дом? А на крыше еще и шест, а на нем кто-то сидит. Птица, кажется? Вальтер, что это? Ты же знаешь все.

– Всего не знает никто. – Вальтер улыбнулся и вытянул указательный палец в сторону города. – Это петух. И сидит он не на доме, а на… как бы это правильней назвать на вашем языке… В общем, это такая башня, только в ней не живут. Наверху есть площадка, с которой видно далеко вокруг, как с этой горы. На площадке подвешен колокол. Когда он звонит, его слышит весь город.

– Вроде нашего сигнального рога, – догадалась Лея.

– Точно. На крыше поставили длинную железную палку и на нее посадили петуха. Он показывает, откуда дует ветер, и сам, считается, наблюдает, чтобы предупреждать об опасности.

– Значит, он может нас увидеть? Не надо было нам вылезать на открытое место.

– Вряд ли он нас увидит, – тихо рассмеялся Вальтер. – Петух тоже сделан из железа и не умеет говорить. Это символ. Ну как куклы. Вы же говорили с вашими куклами, как с детьми, украшали их, укладывали спать, даже кормили, верно? Так и здесь. Люди ставят петуха на крыше, чтобы он их охранял, и спят спокойней. Такие же петухи стоят и на многих других домах по названию церковь в Германии.

– Но ты сказал, что в этом доме никто не живет, – заметил Иво. – Зачем тогда он нужен?

– Зачем? – Вальтер ненадолго задумался. – Смотрите. Все мы недавно были на ярмарке. Люди собирались там, чтобы купить или обменять товары. Заодно вы говорили друг с другом, узнавали новости. Невест присматривали. Но ярмарка в Ире проходит один раз в году, летом. А что делать, когда дует сильный ветер, дождь, когда идет снег и мороз пробирает до костей? Церковь – это дом для всех. Туда можно прийти в любой день, в любую погоду, с любой бедой или радостью. Туда приходят, чтобы поговорить друг с другом. И еще, чтобы поговорить с Богом.

– С Богом германцев можно поговорить?

– Ну не совсем так, – смутился Вальтер. – Люди обращаются к Богу, но они не слышат его голоса. От его имени говорит священник.

– Я поняла, поняла, – вмешалась Вита. Сдерживающая ее волосы повязка сбилась к затылку, и непослушные пряди песочного цвета свешивались над обильно усеянным веснушками лицом. На ее платье проступали влажные пятна. – Это как наш жрец. Он чертит на земле круги, сыпет песок и потом рассказывает, что услышал от богов. Так?