– А почему вы уедете?

– Чтобы не мешать вам.

– Софико, не уезжайте, нам будет плохо без вас. И потом, кто меня будет учить говорить по-грузински.

– Вай ме! Правда хочешь? Так я не поеду никуда, я не буду мешать, буду все делать и внуков няньчить, но Тамару все-таки вызовем. У нее медицинское образование – она медсестра, и она хорошо с детьми управляется. – Вдруг она с силой хлопнула себя по лбу. – Ваиимэээ!!

– Что случилось?

– Забыла, ах, я безмозглая ослица! Совсем забыла!

– Да что забыла?

– Танец невесты, вот что.

– Это что такое?

– Так положено. Танцует одна невеста, все вокруг хлопают. Ну-ка вставай, покажу.

Она величаво выпрямилась, и негромко напевая, поплыла мелкими шажками, плавно поводя руками.

– А ну, попробуй.

– А может без танца?

– Как можно без танца? Люди осудят. И так все не по правилам. Надо еще белого голубя найти.

– А, видела, их так подбрасывают вверх.

Софико посмотрела на нее с укоризной.

– Не знаю, что там у вас подбрасывают, у нас жених лезет на крышу и выпускает белую птичку. Так положено.

– Но это может быть опасно – на крышу лезть.

– Ээ, что там опасного? Анзори наверху даст ему птичку, а Георгий выпустит. А не сделаем так, люди до конца дней будут это вспоминать. Да, еще забыла предупредить – у нас на свадьбах «горько» не кричат.

– А мне еще надо что-то делать?

– Не помню уже. Тетя Тамара приедет – она все обычаи знает. Ладно, иди к нему, наверное, уже сердится, что я тебя держу.

Она выпроводила Ирку из комнаты и подумала: «Как все пройдет? Что люди скажут?»

* * *

Ирка повесила на вешалку костюм для Софико и позвала Софью Ильиничну.

– Идите смотреть!

– Ирочка! У тебя золотые руки, у тебя талант! – Восхищалась та.

Ирка вдруг помрачнела – как же так, а про нее-то она забыла, надо было ей тоже платье сшить. Свинья! Вот она кто.

– Ирок, ты что, вроде расстроилась?

– Все в порядке, просто забыла кое-что.

Пришлось еще раз вызывать Анзора. Она уже придумала фасон платья, мерки Софьи Ильиничны у нее были. Но хотелось чем-нибудь украсить… Вышивку заказывать поздно. И она придумала. Надо купить мелкие бусы и из них сделать какой-нибудь узор.

Два дня она почти не выходила из комнаты. Когда подошло время примерки, попросила Софью Ильиничну зайти в комнату.

– Что, Ирок? – Она увидела наметанное платье – Это что?

– Померяйте, пожалуйста.

– Это мне? Господи, да зачем?!

– Мне так хотелось.

Осторожно надела на нее платье и расстроилась, платье висело мешком. Черт! Они с Лилькой даже не заметили, что она так похудела. Стараясь скрыть замешательство, она деловито вооружилась булавками и стала убирать лишнее.

– Ну вот, теперь другое дело. И цвет ваш – кофейный.

– А что здесь будет? – Поинтересовалась Софья Ильинична, показывая на белые нитки на груди.

– Увидите. Пока секрет.

– Ну хорошо, секрет, так секрет.

Ирка корпела над вышивкой – это делала она впервые. Вроде и узор придумала не сложный, но все равно получалось очень медленно. Каждую бусинку надо было пришить и так, чтобы точно была на месте, не выше, не ниже, и чтобы ткань вокруг не морщила, а она, зараза такая, все норовила сморщиться… Но зато, когда все было готово…

Она торжественно вручила платье Софье Ильиничне.

– Ой! Ира! Неужели ты все сама?! Боже, какое красивое! Спасибо тебе, спасибо! Но ты выглядишь такой уставшей, мне даже совестно, ей-богу. Ирка, довольная результатом, только махнула рукой. Все. Теперь можно заняться собой. Надо сделать маникюр, педикюр и на что-то еще ее Лилька записала. А еще каждый вечер перед зеркалом училась танцевать. Очень не хотелось опозориться перед новыми родственниками.

Георгий приезжал каждый вечер и выглядел очень уставшим, он сам заказывал ресторан, сам выбирал меню. Вот музыкантов попросил найти Полянского.

– Не обижайся, дорогой, но только без классической музыки. Я ее очень люблю, но сам понимаешь, свадьба, – развел он руками.

Полянский этого не понимал, он считал, что классическая музыка везде уместна, но согласился и нашел замечательный коллектив.

В последний вечер перед свадьбой Георгий с Иркой уединились у нее в комнате, сели рядом на кровать. Ирка, посмотрев на него, погладила рукой по щеке.

– Первый раз вижу у тебя щетину, – она осторожно поцеловала в колючую щеку и, глядя ему в глаза, произнесла – Я люблю тебя. Ме шен миквархар.

– Чемисихварали, – он крепко прижал ее к себе и стал целовать.

Все было, как во сне – море цветов, нарядные гости, музыка. Ирка, как любая невеста, была в центре внимания. Рядом с ней были две хорошенькие внучки Нино, сестры Софико. На них были два одинаковых пышных розовых платья и в руках маленькие букетики с ленточками. Они были очень милы и забавны, особенно одна, которой только исполнилось три годика. Она все время хотела танцевать, крутила попкой и притоптывала ножками.

Когда объявили танец невесты, Георгий подтолкнул ее, что-то сказал, Ирка не расслышала от волнения. Все встали в круг и стали подбадривать хлопками. Она вспомнила Софико. Выпрямилась и, высоко держа голову и подняв руки, пошла по кругу.

Потом объявили вальс для молодых.

– Я не умею вальс, – смущенно призналась Ирка.

– Я тоже, – Георгий улыбался и медленно двигался в такт.

– А ведь мы в первый раз танцевали, – заметила Ирка, когда они под аплодисменты вернулись за стол. – Почему ты раньше никогда меня не приглашал танцевать?

– Ты была не моей девушкой.

– А если я захочу потанцевать с кем-нибудь другим?

– Только попробуй, – шутливо пригрозил он.

Тамадой был дядя Отари, дядя Георгия, такой же большой и спокойный. Он говорил красивые грузинские тосты: за мир, за родителей, за родину, за предков, за гостей, за святых, оберегающих каждого из присутствующих. Чокаясь, в знак уважения, свой бокал опускал ниже, чем тот с кем чокается.

Пили много вина, шампанского, водку пили только русские гости. Один из них вдруг крикнул: «Горько!», тамада тотчас подошел к нему и тихо объяснил, что это не положено, чем очень смутил кричавшего.

Когда музыканты отдыхали, тамада запевал песню, которую все мужчины моментально подхватывали. Получалось очень красивое многоголосие. А когда заиграли лезгинку – что тут началось? Георгий вышел в круг и такое выделывал ногами – Ирка восхищенно смотрела и не верила – такой большой и так легко двигается. Казалось, едва касается носками пола.