— Ага… — протянул родитель. — А конкретно-то чем по жизни заниматься планируешь?

— Получу диплом, поступлю в аспирантуру, — оживился Витя, — напишу кандидатскую диссертацию, затем докторскую, стану профессором.

— Значит, хочешь сидеть под деревом и размышлять, можно ли познать мир? — усмехнулся отец. — А кто философа кормить будет?

Абитуриент растерялся.

— Ну… стипендию получать буду.

— Здорово! — рассмеялся отец. — Небось на богатого папу рассчитываешь, надеешься, что я лентяя содержать стану? Значит, так, идешь учиться на юриста, экономиста или медика. Давить не собираюсь, выбирай, какая из трех профессий тебе больше нравится. Я тебя поддержу.

— Нет, — отрезал юноша, — мой путь — философия.

— Ладно, — согласился отец, — сам выбрал, сам и неси ответственность. Но знай: я не намерен кормить лежащего под пальмой обалдуя, занятого раздумьями о сущности бытия.

Иннокентий Ефимович никогда не баловал единственного сына. Даже когда в его портмоне вместо звона медных копеек зашуршали купюры, он по-прежнему покупал Вите что подешевле и не давал ему денег на карманные расходы. Как-то раз девятиклассник сказал папе:

— Наш класс собирается в Питер на каникулы.

— Хорошо, поезжай, — разрешил отец.

— Нужно оплатить билеты и гостиницу, — продолжил мальчик.

— Отлично, сделай это, — кивнул родитель.

— Но у меня нет денег, — пробормотал сын.

— Заработай, — спокойно посоветовал Арефьев-старший. — Например, можно до уроков мыть один из моих кинозалов.

— Мы уезжаем в субботу, сегодня среда, — растерялся Витя.

Отец похлопал его по плечу:

— Впредь тебе наука: планируй отдых заранее.

— Ты не дашь денег? — приуныл подросток.

— За что? Просто так? — уточнил папенька. — Деньги зарабатывают, сами они в руки не падают.

Не желая снабжать отпрыска рублями, отец все же кормил-поил мальчика, худо-бедно одевал его. А вот когда Витя не послушался его и поступил на философский факультет, он отреагировал жестко. Иннокентий Ефимович потребовал от сына частичной оплаты коммунальных услуг, выделил ему полку в холодильнике, сказав: «Сам себе продукты покупай», — и, конечно, по-прежнему не давал парню ни копейки на расходы.

Витя обносился, одевался в секонд-хенде, выглядел полубомжом. Правда, на втором курсе он начал зарабатывать на конкурсах знатоков и хотя бы перестал голодать. Друзей в институте юноша не завел, девушки шарахались от мрачного парня в мятых брюках, который не мог пригласить их даже на утренний сеанс в кино.

Одновременно с получением диплома Виктор испытал сильный удар по самолюбию. В школе-то он считался самым умным, а на философском факультете были другие Знайки, и именно они попали в аспирантуру. Младший Арефьев очутился за бортом научной лодки.

Не стоит живописать, как он жил. Ничего хорошего с ним не случалось. И вот однажды он столкнулся в магазине с Аллой. Она уронила сумочку, парень ее поднял, Николаева улыбнулась и сказала:

— Спасибо. Накупила всего, теперь до дома тяжело тащить. Не поможете?

Витя донес продукты до особняка, где жила красавица, та пригласила его попить чайку… Так и начался роман. У младшего Арефьева никогда не было никаких отношений с противоположным полом, он мгновенно влюбился в Аллу, а через три месяца сказал отцу:

— Хочу жениться.

— На здоровье, — равнодушно ответил Иннокентий. — Кто невеста?

— Алла Николаева, — сказал сын. — Ее отец Геннадий Петрович был ректором вуза в Нижнегорске, он недавно умер.

— Прекрасно, — кивнул добрый папенька, — сваливай жить к супруге. Надеюсь, ты не рассчитываешь на то, что я оплачу свадьбу?

— Нет, — вздохнул Виктор и ушел.

Целый год молодожен был счастлив. Потом жена неожиданно спросила:

— Как себя чувствует твой отец?

— Понятия не имею, — удивился муж, — не общаюсь с ним.

— Ты же единственный ребенок в семье? — продолжала странную беседу Алла.

— Да, — подтвердил Витя, — ни братьев, ни сестер нет. Когда мама умерла, отец сказал мне: «Хватит, более жениться я не намерен, на одного тебя прорву деньжищ трачу».

— А как здоровье Иннокентия Ефимовича? — вкрадчиво поинтересовалась супруга. — Говорят, он при смерти.

Последние слова удивили парня больше всего.

— Кто при смерти? — поразился Виктор.

— Твой отец, — повторила Алла. — Мне Маргарита Федоровна о том, что старик Арефьев вот-вот ласты склеит, еще до нашего с тобой знакомства рассказывала. Вроде у него неоперабельный рак головного мозга.

— Никанорова? — уточнил Витя. — Из аптеки на Центральной улице?

— Да, — кивнула жена. — Я у нее разные витамины для мамы с бабушкой покупаю. Только зайду в аптеку, Маргарита Федоровна заводит: «Забегал Иннокентий Арефьев, обезболивающее брал. Ох, ему так плохо! Химию делают, да ни черта лечение не помогает, скоро богача вперед ногами на кладбище понесут». Она и сейчас так говорит, когда меня видит. Кажется, твоему отцу совсем нехорошо, рядом никого нет, думаю, тебе с ним помириться надо. Конечно, ты на него справедливо сердишься, но пришло время забыть о распрях, перед лицом смерти надо простить отца.

Виктор был не готов возобновить отношения с человеком, который никогда не выказывал добрых чувств по отношению к собственному сыну. Но Аллочка оказалась на редкость настойчива, несколько месяцев пилила мужа. А потом заявила:

— Хватит из себя принципиального идиота корчить. Кому Иннокентий дом, деньги и бизнес оставит?

— Не знаю, — опешил Виктор, — никогда не думал об этом.

— Не о чем тут думать, ты единственный наследник! — топнула ногой Алла. — Короче, помирись с отцом, надо ему последние дни на земле скрасить.

— Но он же меня терпеть не может, — робко возразил супруг.

Аллочка обняла его:

— Если твой папаша свинья, это еще не значит, что и ты должен быть сволочью.

Виктор признал правоту жены и скрепя сердце приехал в отчий дом. Старший Арефьев встретил единственного сына сердито.

— Чего надо? Денег? Не дам!

Витя хотел сразу развернуться и уйти, но вспомнил, что отцу остались считаные месяцы жизни, и ответил миролюбиво:

— Нет, папа. Мы с женой не нуждаемся.

— Зачем тогда приперся? — прогудел тот. — Полагаешь, что я на работу тебя возьму? Хороший оклад положу? Ошибся в расчетах. Мыслители на моей фирме без надобности.

— Нельзя все на деньги переводить, — не удержался от упрека молодой человек. — Я узнал, что тебе плохо, вот и приехал. Давай забудем разногласия. Мы с Аллой готовы за тобой ухаживать, и нам ничего не надо за заботу.