Анжу, Турень и Мэн не причиняли Генриху II таких сильных забот, как Нормандия, беспрерывно угрожаемая со стороны Капетингов. К тому же он в них не находил ни таких средств, ни таких образцов юридических и административных. Ни в отношении судоустройства и судопроизводства, ни в деле составления актов, ни в административной и фискальной организации Анжу не ушел так далеко, как Нормандия. Области по Луаре управлялись прево, местными сенешалями и бальи в первоначальном смысле этого слова, т. е. второстепенными чиновниками, которые не имели ничего общего с бальи нормандскими и капетингскими, действовавшими около 1190 г. Самым своеобразным учреждением здесь был сенешаль Анжу, важная особа, который часто председательствовал в графской курии в Анжере вместо короля-графа. Генрих II в течение почти всего своего царствования допускал, чтобы эта должность оставалась в руках одного местного знатного человека, Стефана де Марсе. Одна хартия заставляет самого Стефана де Марсе рассказать, как он понимал свои обязанности. Один местный сеньор, Гамелен, обидел монахов из Мармутье, которые пожаловались королю. Стефан де Марсе, очень нехотя, призвал виновного к суду, но тот отказался явиться.

«Ввиду знатности Гамелена я это дело замял, поступая таким образом несправедливо по отношению к монахам. Видя это, монахи сказали сеньору королю, что для правого суда меня нельзя найти, а для неправосудия меня находят. Узнав об этом, сеньор король страшно рассердился на меня и не пожалел для меня самых сильных угроз. Я ушел от него очень напуганный и привлек Гамелена к суду».

Монахи выиграли свою тяжбу, но Стефан и после этого продолжал оставаться чиновником ненадежным. При вступлении на престол Ричарда он заявил, что казна Шинона уже вся исчерпана. Ричард посадил его в тюрьму и силой заставил отдать то, что он неправедно нажил.

В критические периоды короли Англии, за недостатком надежной администрации, вынуждены были вверять луарские провинции своего рода вице-королю. Во время большого феодального восстания 1173–1174 гг. Генрих II поручил охрану Анжу и Мэна преданному ему Морису де Крану.

В 1200 г. беспокойный Иоанн Безземельный создал наследственный «дапиферат» для Вильгельма де Рош, который стал сенешалем одновременно и для Анжу, и для Мэна, и для Турени.

Анжуйские короли давали таким образом в руки какого-нибудь барона оружие, каким сами пользовались против Капетингов. Они ведь заявляли притязание на наследственное право занимать, в качестве анжуйских графов, должность сенешаля Франции и таким образом аннулировали древние права, которые короли Франции имели на некоторые церкви Тура, как, например, Св. Мартина и Св. Юлиана. Генрих II, чтобы поддержать эти притязания, поручил своему приближенному Гуго де Клифу составить «Трактат о должности мэра и сенешаля Франции», в котором трудно отличить правду от лжи.

Генрих II создал этот странный документ, по-видимому, в 1158 г. Для него дело шло о приобретении титула, которого ему недоставало, для того чтобы наложить руку на Бретань. Людовик VII, человек, чистый сердцем, дал себя убедить. И Генрих II вступил в Бретань в качестве сенешаля короля Франции, заставил графа Конана отказаться от Нантского графства, а несколько лет спустя закрепил свой захват женитьбой сына своего Жоффруа на Констанции, дочери Конана. От этого брака родился Артур, соперник и жертва Иоанна Безземельного. До самой своей смерти Генрих II оставался хозяином Бретани. Он уничтожил анархию и доставил мир мелкому люду. Это он, по-видимому, учредил восемь бальяжей, управлявшихся сенешалями. Он внедрял в бретонское право принципы права нормандского; один из важнейших бретонских юридических памятников, Ассиза графа Жоффруа, носит имя его сына. Она запрещала раздел поместий баронов и рыцарских ленов. Собственно говоря, Бретань именно во время короткого владычества Плантагенетов введена была в поток западной цивилизации.

Управление Аквитанией было для Генриха II и его сыновей задачей трудной и неблагодарной; в сущности, лишь начиная с XIII в. можно будет говорить об английском управлении в этой области. В XII в. Аквитания продолжает представлять собой зрелище феодальной анархии, такой, какая была во всей Франции во времена Гуго Капета. Царствование Вильгельма X, отца Алиеноры, было полно насилий, разбоя, мелких войн, которые, впрочем, нравились герцогу, хотя он и не всегда выходил из них победителем. Вот почему, не имея наследника мужского пола, он поручил свою дочь Алиенору Людовику Толстому, чтобы избежать распадения своего герцогства, уже утратившего в течение последних двух веков значительную часть принадлежавших ему земель. После своего брака с Алиенорой Людовик VII оказался неспособным удержать бразды правления в своих руках; его чиновники не могли поддержать порядка и с большим трудом собирали то там, то сям кое-какие платежи. Каковы были, в точности, феодальные узы, связывавшие знать Пуату и Гаскони с герцогом? Историки редко определяли их, по недостатку ли текстов, или потому, что эти связи не поддавались определению. Граф ангулемский утверждал, что за большую часть своих ленов он должен был приносить присягу (оммаж) только королю Франции. Даже мелкие сеньоры, «бакалавры» (bacheliers) Пуату отказывали Плантагенетам в выполнении своих феодальных повинностей. Впрочем, и присяга имела весьма мало практического значения, вероломство знати Пуату вошло в поговорку: «Страна очень воинственная, верность неустойчивая», — скажет Вильгельм Бретонец. Ни духовенство, получавшее, однако, множество дарений, ни города не могли явиться здесь надежной опорой.

Единственная политика, которую можно было проводить, — это поддерживать и увеличивать герцогский домен, иметь крепкие замки, чтобы сделать сношения возможными и поддержать престиж государя, поставить чиновников там, где можно было собирать какие-нибудь деньги, и поручить общий надзор за страной нескольким надежным людям. Все это и сделал Генрих II. Его первоначальный домен состоял из округов (prevotes) Пуатье, Ниор, Бенон, Ла-Рошель, Сен-Жан-д’Анжели, Фонтене-ле-Конт и нескольких других разбросанных там и сям владений. Он купил за 15 000 фунтов графство Маршское. В течение царствования его и его сыновей были заняты в несколько приемов графство Ангулемское, виконтство Лиможское, графство Перигорское и у Капетингов оспаривались прежние владения, расположенные в Аквитании, Берри, Оверни, Тулузене. Богатое Ангулемское графство со своими роскошными полями, грозными замками, дорогами, идущими из Парижа в Бордо, было особенно ценной добычей. Иоанн Безземельный лишился его, когда подписал в 1200 г. в Гуле мир с Филиппом Августом, но скоро вернул себе, женившись на наследнице этого графства Изабелле.

Такую политику можно было вести только ценой беспрестанных войн, и она требовала почти постоянного присутствия короля или членов его семьи. Ричард Львиное Сердце провел большую часть своей жизни между Луарой и Пиренеями в качестве Аквитанского герцога при жизни своего отца Генриха II, а потом в качестве короля. Алиенора, умершая только в 1204 г., хотя и обремененная годами, но все время крепкая, подвижная, неоднократно играла выдающуюся роль в истории Аквитании. Она была по праву госпожой этой страны. Под ее опекой начиная с 1169 г. еще юный сын Ричард пользовался герцогскими прерогативами; Алиенора поселилась во дворце в Пуатье и оставалась бы там все время, если бы безрассудно не содействовала поднятию большого восстания против своего мужа в 1173 г. Генрих II двенадцать лет держал ее в плену. В 1185 г. он воспользовался ею, чтобы отобрать Аквитанию у мятежного Ричарда. При вступлении на престол Иоанна Безземельного она сама лично принесла ленную присягу (оммаж) Филиппу Августу за герцогство Аквитанское. Она совершила продолжительный объезд этой страны, и только благодаря ей Аквитания не ускользнула из рук ее сына, враги которого стали на сторону Артура.