– Ну это понятно.

– В некоторых штуках разобрались, в других – нет. На первой стадии работают физики и инженеры, потом уже мы, цепляя к этим устройствам обычные компьютеры и создавая самые обычные по сути программы, которые исследуют возможности этих артефактов…

– Ясно…

– …но сами артефакты находятся, как правило, не здесь – это может быть просто опасным. Они далеко, часто очень далеко отсюда, так же как и сама Машина – мы вообще не знаем, где она и что она такое вообще. Но все же ковыряем, пытаемся расколоть. Да и не только мы, конечно, очень многие хотят использовать ее на полную катушку… Ух, что начнется, если кто раскопает ее тайны!

– Ну и?!

– А Машине это все не очень-то нравится! И она иногда присылает… Стражей. Каждый раз может быть другое: то монстры всякие прискачут, в основном искусственные, то чистой энергией долбанет, а иногда и психотропное воздействие применит. Отпугивает от себя людей, мол, не лезьте ко мне, не ваше это дело. Но мы по Большому Метро лазили, лазим и будем лазить. И эту чертову Машину вскроем, как консервную банку, попомни мои слова! Нужны только время и усердие.

– Но…

– Да, – кивнул Матфей, поджав губы, – жертвы иногда случаются. Но гибнут чаще по глупости и невнимательности, вот как сегодня. Да и Стражи в этих местах – это нечто экстраординарное, реально исключительная ситуация! Ты не бойся, наши всё уже зачистили, сюда оно не доползло.

Соломон промолчал. Ну ничего себе! «Не доползло»!..

– Останешься вечером помянуть товарищей? – вдруг тихо спросил бородач.

– Конечно! – кивнул Соломон.

– Хорошо… А вообще… работа у нас сложная и опасная, скрывать не буду. Ты должен быть готовым к чему-то подобному постоянно. Подумай, может, тебе не стоит этим заниматься? Не всякий ведь выдюжит.

– Да нет, почему ж… Я согласен, – помедлив, но лишь на мгновение, ответил Соломон. Чем это он хуже этого смешного Матфея?!

– Вот и отлично. В таком случае рабочий день продолжается. Бери документацию и изучи ее, блин, от корки до корки. А еще забудь порядки адаптантов и вообще все, что там тебе втирали. Действительность на самом деле не такая. Ну или не совсем такая. И совковая муштра теперь в прошлом. Наступает твоя практика, парень.

Больше двух месяцев Соломон работал в отделе К-6 под непосредственным началом Матфея. Работа была сложной, но жутко интересной. Первый день, конечно, запомнился ему больше всего. Около шести вечера был организован импровизированный стол, кто-то притащил целый ящик водки, несколько палок колбасы и пару буханок хлеба. Помянули погибших, а затем выпили, из кружек, а потом еще раз. И тут пришла Василина. Она выразила глубокое сочувствие по поводу произошедшего и уверенность в том, что ничего такого больше не повторится, и тоже вместе со всеми выпила, лишь занюхав горькую кусочком хлеба.

– Я вообще-то к тебе, – сказала она Соломону, отзывая его в сторонку. – Вот… – и протянула маленькую коробочку с блестящим серебристым значком внутри и ламинированную грамоту с надписью: «Диплом адаптанта 1-й степени». – Извини за утренний маскарад с подметанием полов, так уж получилось… эти вечные накладки. Но ведь лучше поздно, чем никогда, правда? К тому же ты мальчик взрослый, серьезный и понимаешь, что к чему. Это же все труха. Настоящее-то – вот оно, только сейчас начинается.

Соломон кивнул, принимая «регалии».

– Да, и еще, – сказала Караваева, слегка понизив голос, – со своей Станнум можешь встречаться открыто. Понял? Шифровальщики… Только дров не наломайте. Рано вам еще.

Соломон остолбенело кивнул.

– Эх, дети, дети!.. – улыбнулась Василина и, слегка покачивая бедрами, вышла из зала.

– До свидания, Василина Андреевна, – нестройно, но почтительно принялись с ней прощаться программисты.

– До встречи, мальчишки и девчонки, – грустно улыбнулась им напоследок начальница. – Пожалуйста, берегите себя!

Соломон был счастлив. О такой работе можно было только мечтать! А о такой девушке, как Станнум, – и подавно! Теперь они ни от кого не скрывались: встречались почти каждый день, много гуляли по городу, держась за руки, смотрели на звезды, бесконечно целовались и конечно же ночевали то у него, то у нее, однако долговременных планов никаких не строили, о чем сразу же договорились, ведь нужно было не только получше узнать друг друга, но и встать на ноги, получить образование и хорошую должность в Метрострое. Они оба понимали это очень хорошо.

Соломон много спрашивал девушку о посвятах и Мультивселенной, ему было до жути интересно, но Станнум от темы всегда мягко уходила, смеясь и снова его целуя. Павел не обижался. Со временем он все равно собирался стать самым продвинутым и информированным в Метрострое! Иначе и быть не могло… Сама же она работала в оперативно-аналитическом отделе М-3, но никогда не распространялась о своих обязанностях и часто на несколько дней куда-то пропадала. «Командировки, – кратко говорила она и снова чмокала его в губы. – Это такое геморное дело, знаешь ли…»

Правда, друзей он в отделе К-6 завести не успел. С одной стороны, все местные программисты внешне были дружелюбными и общительными, и разных компашек там оказалось достаточно, но Соломон постоянно чувствовал по отношению к себе легкую вежливую настороженность. Первое время он вообще был не в своей тарелке; даже у адаптантов в этом смысле было проще, хотя и специфичнее, но ведь новообращенным ученикам нельзя было между собой общаться. Впрочем, Павел не особо расстраивался – хакер и рубаха-парень редко сочетаются в одном человеке. Зато здесь почти не обращались друг к другу «товарищ», слушали тяжелый рок (иногда очень странный, видимо, потому что из другой вселенной), трепались на перекурах о девчонках (и не важно, откуда те родом), фантастических фильмах, насмехаясь над наивными сценаристами, совершенно не показывающими правды, и слали по внутреннему мессенджеру прикольные картинки, нередко весьма пошлые. Дни здесь проходили спокойно и деловито, без какого-либо намека на квазисектантство периода адаптации. У Соломона были, конечно, с некоторыми программистами формально приятельские отношения, но они дальше стен офиса не распространялись, да и все его свободное время поглотила Станнум, а также изучение объемистой посвятовской документации.

Павел отлично понимал, что большое количество разрозненных фактов может запутать любого исследователя. Обнаружить многое – полдела. Необходимо было нащупать систему и скинуть наконец покров тайны с сюрреалистической картины окружающего! Общие принципы он уже начал понимать: что и как происходит, когда Машина взаимодействует с артефактами, какие сигналы те используют и каким образом, как их можно контролировать, а в некоторых случаях даже изменить поведение, и как посвяты программно общаются с Машиной Предтеч – пока примитивно, а то и методом тыка, с помощью других загадочных артефактов – трансляторов… По-настоящему мало кто понимал эти вещи до конца. Соломону это все напоминало ковыряние детей в телевизоре: что-то ясно как принцип, что-то полная загадка, но ведь – друзья, оно же работает, и каналы можно переключать, вот так: тут – мультики, тут – боевик; только палец сюда не совать, а здесь необходима антенна – вот эта металлическая штука…