– Я позволяю тебе болтать только потому что, мы оба не в лучшей ситуации.

– И кто в этом виноват?

– Послушай. – Денис резко тормозит и я впечатываюсь в его грудь. – Ты.

Я буквально вижу, как злость растекается по его вздутым на шее венам.

– Что? А? – Меня не прекращает трясти.

– Ты выводишь меня из себя. Закрой рот.

– Может, научишься чему-то, кроме того, как постоянно затыкать меня?

– Клянусь Богом я.

– Что?

Он резко замирает, смотрит в сторону, откуда мы только что пришли.

– Машина, слышишь?

Пытаюсь расслабиться и перестать стучать зубами.

– Это ведь хорошо?

Это отлично. Мы сможем выбраться отсюда. Но по выражению лица этого придурка можно предположить, что все еще хуже, чем было. А как по мне то, хуже не бывает.

– Спрячься за дерево.

Я делаю, как он велит. Хруст чего-то под ногами, треск, боль.

– Ауч.

– Ты даже спрятаться беззвучно не можешь.

– Я наступила на ветку.

– Просто заткнись.

Я выглядываю из-за ствола дерева, как законченная трусиха. Пытаюсь не шевелиться. Не дышать. Это лучшие дни в моей жизни. Буду рассказывать своим детям об этом, в виде сказки на ночь, если конечно выберусь отсюда, если конечно у меня вообще будут дети. Хорошо, я буду рассказывать это своим кошкам.

Знакомый черный «Ровер» тормозит прямо перед нами, точнее перед Денисом, потому что я все еще прячусь за деревом. Из машины выходит парень, один из уродов. На нем все та же черная одежда и та же черная вязаная шапка. Лицо ублюдка напоминает фарш. Я не преувеличиваю. Жалкое зрелище. Разбитая губа, отекший глаз, кровоподтеки по всему лицу. Досталось же ему. Подозреваю это за то, что позволил мне сбежать.

Я выхожу из-за дерева, мой товарищ по несчастью, если его можно так назвать, окидывает меня леденящим взглядом.

– Вы же понимаете, что машину я отдать не могу.

Денис впечатывает парня в машину и бьет его по лицу. Фу. Кажется, даже я сочувствую этому отморозку.

– Прекрати. – Говорю я. – Чего ты хочешь? – Обращаюсь теперь уже к новому владельцу шикарного «Ровера».

– Примерно через километр, увидите дом, если повернете левее. Там живет моя бабка. Стукните три раза, скажите, что от меня.

– В чем подвох?

– У нее есть телефон?

Мы с Денисом спрашиваем это одновременно, после чего на мгновение задерживаем друг на друге взгляд.

– Телефона нет. Бабуля немного «того», у нее даже электричества нет. Останетесь у нее на ночь, утром доберетесь до цивилизации.

– Может еще и подвезти нас собираешься? – Фыркаю я.

– Прости, киса. Я итак рискую, помогая вам.

– Зачем ты это делаешь?

– Я не подписывался на это. Мы должны были просто запугать тебя, там в подъезде. Я не преступник. Говорил же, что не хочу в тюрьму.

– Это не то, чего тебе стоит бояться. – Денис снова впечатывает парня в машину.

– Хватит!

Испепеляющий взгляд. Знак того, что я должна заткнуться. Черта с два. Мы по уши в дерьме. Я еле стою на ногах, мое тело дрожит так, словно внутри меня непрерывно работает двигатель от мотоцикла. Я не собираюсь молчать.

– Где живет твоя гребаная бабка?

– Прямо, около километра отсюда, потом налево, там один единственный дом, не ошибетесь.

– Спасибо. – Шепчу я.

– Если это ловушка, ублюдок.

– Пойдем. – Толкаю Дениса в спину.

Парень с окровавленным лицом запрыгнул в машину и сдал назад, чтобы развернуться.

– Он помог мне убежать.

– Помог убежать? – Смешок. – Мне пришлось вылавливать тебя в этом вонючем озере, мне пришлось опустошить один из своих счетов в банке, мне пришлось позволить этим гопникам забрать мою машину. Тебе стоит помнить об этом. Я купил тебя и купил твою жизнь. Ты должна быть благодарна даже за это.

– Вы из полиции? Я уже сказала, что у меня нет никакого оружия.

– Мы не из полиции, мы от вашего внука, он сказал, что вы можете нам помочь.

– Сережа? Он в беде?

– Нет, с ним все нормально. Откройте, пожалуйста, мы заблудились, нас ограбили и.

– Вы точно не из полиции? Искать у меня нечего.

– Мы не из полиции. Нам просто нужна помощь.

Все то время, пока Денис стоял и скептически таращился на меня, я пыталась уболтать старуху, чтобы она открыла нам дверь.

– Сколько вас?

– Нас двое. Я и мой…друг.

Я окинула «друга» быстрым взглядом, который говорил «Ни хрена, ты мне не друг, скотина».

Дверь открылась. На пороге стояла маленькая старая женщина с фонариком в руке. Она посветила им сначала на меня, затем на Дениса, который даже не удосужился поздороваться.

– Извините, за беспокойство.

– Почему ты раздетая, девочка? – Ахнула она, как в старом дешевом драматическом фильме.

– Нас ограбили. И мы..

– Проходите. Этот мужчина он не из полиции?

Говорит так, словно кроме меня ее никто не может слышать. Почему она постоянно спрашивает о полиции? Действительно, чокнутая. Но разве могли бы быть еще сомнения по поводу этого? Живет одна, в лесу, без электричества и средства связи.

– Он друг.

Мы вошли в темную обшарпанную комнату, где пахнет просто отвратительно. Я ступила на деревянный прогнивший пол и почувствовала, что здесь не особо-то теплее, чем на улице. Женщина закрыла за нами дверь и пошла вглубь помещения. Несмотря на возраст, она хорошо ориентировалась в полумраке. Ее тощая рука протянула нам по толстой, почти перегоревшей свечке. Почему она здесь живет? Я чувствую себя, попавшей в средневековье.

– Мой Сережа послал вас ко мне? Что-то случилось?

Ну, теперь я знаю, как зовут одного ублюдка-похитителя, хотя, мне до этого нет никакого дела. Я хочу согреться и поесть, хотя о втором пункте мне придется на время забыть. Вряд ли у этой отшельницы есть что-то для нас, не хотелось бы лишать ее, возможно последних запасов.

– Нам нужно где-то остановиться до утра, вы, кажется единственная, кто живет в этой округе.

– Да, да. – Бубнит старуха себе под нос и, прищурившись, разглядывает нас. Мне, честно говоря, немного жутко.

– У вас есть телефон? – Спрашиваю я.

– А-а телефон. Нет. Этого у меня нет.

Даже в полумраке заметно, что этому дому очень много лет, и слишком долго за ним никто не ухаживал. Я чувствую сквозняк, проникающий сквозь щели в стенах, все еще ощущаю холод, словно до сих пор нахожусь на улице.