– Нет, я еще должен реконструкцию теплосетей начать. Уже договоры подписал. Очень сложный проект! И денег много выделили. Пока не освою, не уйду! – Он снова заливисто захохотал и, расправив широкие плечи, потянулся, видно показывая, что силушки для освоения государственных средств у него хватит.

– Ну вот, Дашенька, – снова уселся он рядом со мной, – взглянул на вас и забыл, зачем пришел. Заноси! – зычно крикнул он в сторону двери.

Два шустрых паренька молча втащили в номер большую коробку, перетянутую скотчем, и так же шустро исчезли.

– Так, тут Даше на выбор несколько моделей, ну и тебе, Антоша, парочка-троечка. Примеряйте, выбирайте. Надо что еще – звони!

У самой двери он вдруг будто что-то вспомнил:

– Дашенька, так если вы сюда прямо с Мальдив, у вас, наверное, и вечернего платья нет? А вы сказать стесняетесь? Тут, в Мурманске, половина всех магазинов – мои. Говорите, что надо. А то поехали сейчас? Выберем прямо на месте.

Он так явно со мной заигрывал! Боков же лишь молча улыбался. Видно, хорошо знал своего друга. А может, и меня хотел проверить: клюну – не клюну?

– Спасибо, – я мило улыбнулась. – Вечерний наряд для меня – это что-то вроде спецовки, рабочая одежда то есть. Всегда беру с собой, работа обязывает. Мало ли куда журналистская судьба занесет.

– Тогда – до вечера!

* * *

За разбор коробки с теплыми вещами я принялась с энтузиазмом. Антон снова ушел, теперь вниз, в бизнес-центр, что-то хотел посмотреть в Интернете. Лишь улыбнулся на прощание:

– Мне отложи что-нибудь, я без претензий, свитер и куртку, а джинсы и мои сгодятся.

Кто бы спорил? Мужчина вообще не должен зацикливаться на одежде. Это забота его женщины. После того, конечно, как она себя полностью укомплектует.

Торсуняновский короб меня сильно разочаровал. Среди кучи тряпок не нашлось ни одной дизайнерской вещи! Я померила комбинезон Nike, поняла, что в него вполне может влезть еще троечка Даш, прикинула куртку Axara – тот же результат, остальные утеплители выглядели еще громаднее. Наконец я остановилась на голубом, с тройной белой полосой, Adidas. В Куршевеле в таком прикиде я бы из номера не высунулась, чтобы на смех не подняли или, что еще вероятнее, не стали бы сердечно жалеть несчастную нищенку. Слава богу, Мурманск – не Куршевель! Это даже с высоты четырнадцатого этажа понятно. Хотя сам Торсунян одевается очень стильно! И явно не из своих магазинов. Только – много ли тут таких?

Антоше я отложила тоже Adidas и тоже – голубой. Будем позориться парно. Может, кто-то подумает, что, раз мы вдвоем в такой дешевке, значит, это самый писк. Надо только не забывать делать соответствующее лицо, будто я не в ширпотребовском Adidas, а в эксклюзивном гусином Dior. Интересно, а тут в Мурманске найдется хоть пара человек, кто может отличить две этих фирмы?

Короче, с коробкой я расправилась быстро, а поскольку других дел не нашлось, позвонила Галке. Ну, не то чтобы позвонила, а набрала номер, вслушалась в гудок и отключилась. Сестрице все равно, за нее муж платит, а я что, больная, по тройному роумингу разговаривать?

Галка перезвонила тут же:

– Дашунька, как дела? Добрались? Жарко там?

– Очень, – согласилась я. – Просто нечем дышать.

– Вот и у нас сегодня так же, – сокрушенно вздохнула родственница. – Тридцать три.

– А тут – три.

– Тоже тридцать три? Гляди-ка! А вроде далеко.

– Глобальное потепление, Галь. Везде – жара. – Я тоскливо проследила взглядом за огромной снежинкой, спускающейся с неба как парашют.

– Обратно-то когда? Юлька уже затосковала. Да и мы с Ильдаром без тебя как без рук, ни в гости сходить, ни оттянуться по полной.

– Скоро, – туманно сообщила я. – На полюс и обратно.

– Даш, Ильдар тут по своим каналам про этого Бокова разузнал. Говорит, очень перспективный мужик! Просто электровеник! Везде успевает. И не кобель. Ни разу женат не был. По бабам не шляется. Вроде еще пара-тройка лет, и он форбсом станет. А еще через пяток Дерипаску с Абрамовичем переплюнет. Так что ты нос не вороти, понежней с ним, поласковей. Короче, мы одобряем.

– Спасибо, Галь, – искренне поблагодарила я. – Только я никак не пойму, на чем он деньги делает. На кино, что ли?

– Не знаю, сейчас у Ильдара спрошу.

Сестра что-то быстро залопотала в сторону.

– Привет, Дашка, – появился в трубке мой олигархический зять. – Я тут поспрошал для тебя. Боков много чем владеет. Но – тихушник. Толком никто не знает, из чего его капиталы складываются. Вроде везде по чуть-чуть, а на круг выходит солидно. Так что брачный контракт надо подписывать обязательно, чтоб потом поделить по справедливости можно было. Как Ромка с Иркой. Ты там сама выясни осторожненько. Но в целом – партия хорошая. А на кино внимания не обращай! Если уж он до сорока по рукам не пошел, так уж и не пойдет. Семью, наверно, хочет, детишек. Вращается в самом высшем обществе, супруга ему нужна культурная и образованная. Ты подходишь. Как вернетесь, я с ним серьезно поговорю. Он там тебя не обижает? Не пристает? Если вдруг лапать начнет, пригрози, что я ему башку отверну! Когда вы с острова уезжали, я ему так и сказал. Типа, обидишь Дашку, головой в нефтяную скважину засуну, никакой Интерпол не найдет. Поняла?

– Поняла, – кивнула я. – А чего он до сорока лет не женился? Странно.

– Ничего не странно. Если б не Юлька, я б тоже до сих пор холостяковал. А он, может, никак по себе жену не найдет. Много чего мужик повидал, ему шлындра малолетняя не нужна. А нужен друг, товарищ и брат. Цельная натура.

Говорить мой зять умел. Почти как Черномырдин. Не зря почти земляками числились: от Оренбургской области до Башкирии – рукой подать.

– Ну ладно, – завершающе кашлянул Ильдар. – Если чего – звони.

Семья обо мне беспокоилась. Это было приятно. Семья одобряла мой выбор. Это радовало. Значит, интуиция меня не подвела. Ладно. Антону нужна жена-соратница? Друг, товарищ и брат? Насчет брата, пожалуй, перебор, а в остальном. Все. С этой минуты – никакого легкомыслия и никакого кокетства. Умные интеллектуальные разговоры, обворожительные взгляды и предельная мягкость. Я его влюблю в себя так, что ему небо с овчинку покажется. Не мне, конечно.

– Даша, извини, задержался, – влетел он в номер. – А ты еще не одета? Собирайся. Уже четверть восьмого, торсуняновский праздник начался.

– Банкет? В семь часов? Я думала, как обычно, ближе к десяти.

– Это провинция, Дашенька. Тут иной ритм жизни. В семь начнут, в одиннадцать разойдутся баиньки. Завтра же всем на работу. Нам, кстати, тоже.

– То есть ты уверен, что мы полетим?

– Конечно.

– А если вертолет отменят?

– Как это – отменят? Мой вертолет – и отменят? Кто?

– Твой вертолет? Не поняла.