Что же касается мадам дю Фаржи, то её, как рассказывает Жедеон Таллеман де Рео, "прогнали из-за её интриг <…>.

Некоторое время она скрывалась в окрестностях Парижа, но вскоре её обнаружили, и ей пришлось уехать подальше"[25].

А ещё кардинал очень ценил отца Жозефа, но этого человека вряд ли можно было назвать его другом. По сути, единственными живыми существами, искренне привязанными к кардиналу де Ришелье, были многочисленные кошки, населявшие кардинальский дворец. Самой любимой была белоснежная кошка по имени Мириам. Ещё одной любимицей считалась Сумиз (Soumise), что в переводе означает "покорная" или "послушная". Трёхцветную кошку в честь своего детища — газеты с названием Gazette de France — кардинал так и назвал — Газетта. Людовиску кардиналу пристали в подарок из Польши. А ещё были Мими-Пайон, Фелимар, Приам, Тисба, Серполетта, Ракан, Перрюк (Парик) и Рюбис. Но, пожалуй, самым видным котом кардинала был чёрный, как смоль, Люцифер.

В целом 1637 год был для нашего героя годом серьёзных испытаний, потребовавших от него чудовищного напряжения физических и душевных сил. Тем не менее и на этот раз из всех проблемных ситуаций он вышел победителем. Король, пытаясь искупить свою вину перед кардиналом, в последний день уходившего 1637 года преподнёс ему подарок: его любимой племяннице Марии-Мадлен де Комбале, о которой злые языки трезвонили, что она якобы для него "больше чем племянница", были пожалованы владения в Эгийоне, принадлежавшие умершему в июле 1635 года сеньору де Пюилорану. Конечно же кардинал вынужден был приплатить за это некоторую сумму денег, но его племянница стала отныне именоваться герцогиней д’Эгийон.

В подавляющем большинстве ситуаций кардинал подчинял свои чувства рассудку, и это давало ему возможность крепко держать в своих руках бразды правления, с поразительной прозорливостью замечать грозившие ему опасности и устранять их последствия.

За время нахождения у власти он провёл ряд административных реформ, активно боролся с привилегиями знати, к которой сам же и принадлежал, реорганизовал почтовую службу королевства. Он активизировал строительство военно-морского флота, что укрепило положение Франции на море и способствовало колониальной экспансии (напомним, что в мае 1642 года, то есть при Ришелье, был основан город Монреаль). Он крепко держал в своих руках двор и французскую столицу. Он покончил с полномасштабной гражданской войной, шедшей по всей стране. Он содействовал развитию культуры, по его инициативе прошла реконструкция Сорбонны, а в 1635 году был подготовлен первый королевский эдикт о создании Французской академии, главной целью которой стала разработка французского языка (она была образована по указанию кардинала из кружка литераторов, читавших друг другу свои произведения). По его почину и при его поддержке с мая 1631 года начала издаваться упомянутая первая газета Gazette de France (она выходила еженедельно по пятницам, и среди её сотрудников состоял сам король).

По словам кардинала де Реца, "все его пороки были пороками, с лёгкостью заслонёнными его великой судьбой, поскольку они являлись пороками, которые могут лишь служить орудием великих добродетелей".

В своих "Мемуарах" Франсуа де Ларошфуко пишет о кардинале де Ришелье:

"У него был широкий и проницательный ум, нрав крутой и трудный; он был щедр и смел в своих замыслах".

Если вспомнить произведения Александра Дюма, то в них кардинал де Ришелье выглядит чуть ли не врагом короля. Конечно же наш герой им не был, и по большому счёту именно он сделал для блага французской короны гораздо больше, чем многие из официально провозглашённых монархов. Как видим, и здесь опять имеет место достаточно вольное обращение Дюма с историей, которую он называл гвоздём, на который он вешает свои романы.

Но кардинал был не только героем французского масштаба, он оказал сильнейшее влияние на ход всей европейской истории. Как пишет в своей "Всемирной истории" Оскар Егер, "Ришелье победил всех своих врагов, пользуясь для своих действий в Италии — враждой к испанскому преобладанию, в Германии — религиозными неурядицами, в Испании — стремлением областей к обособлению". Повсюду его идеи торжествовали, ничто не ускользало от его внимания, и всё покорялось его воле.

5

1638 год был ознаменован важнейшим для Франции событием: 5 сентября появился на свет долгожданный сын Людовика XIII. Он родился в 11 часов 30 минут, и его назвали "Людовиком, Богом данным". Как мы понимаем, это был будущий "король-солнце" Людовик XIV.

Данное событие означало, что отныне трону Людовика XIII ничего больше не угрожает и что позиции его младшего брата Гастона и тех, кто делал на него ставку, сразу же ослабли. Счастливый король тут же обратился к папе Урбану VIII с просьбой быть крестным отцом новорождённого. Папа согласился и направил в Париж для участия в обряде крещения дофина своего специального представителя. Это был Джулио Мазарини.

Анна Австрийская и юный Людовик XIV. Неизвестный художник

А 18 декабря 1638 года, как уже говорилось, умер от апоплексического удара отец Жозеф.

Кардинал де Ришелье, занятый борьбой с заговорами и активной дипломатической деятельностью, был совершенно убит горем. Известно, что после этого печального события он всегда такой сдержанный и даже холодный, вдруг расчувствовался и сказал:

— Я потерял единственное своё утешение, единственную свою поддержку, моего доверенного человека и мою опору.

Очевидцы прощания кардинала с отцом Жозефом рассказывают, что "железный Ришелье" не мог справиться с собой и рыдал над гробом монаха.

Известно также, что вскоре после смерти отца Жозефа фаворитом кардинала де Ришелье стал будущий кардинал Джулио Мазарини.

В целом можно сказать, что отец Жозеф стал при кардинале де Ришелье некоей символической фигурой, и понятие "серый кардинал" благодаря ему начало употребляться для обозначения лица, которое, оставаясь за кулисами, как кукольник за ширмой, заправляет важными делами.

Характеризуя же тандем "кардинал де Ришелье — отец Жозеф", следует отметить, что у каждого "серого кардинала" всё равно непременно должен быть свой "красный кардинал"[26], официально облечённый большой властью. И эти "красные кардиналы" всегда нуждаются в "серых", которым можно поручить самые неблаговидные дела и которых при необходимости можно дезавуировать, то есть обвинить в превышении полномочий, сохраняя своё собственное лицо. Кстати, кардинал де Ришелье, бывало, дезавуировал своих послов, при которых состоял отец Жозеф, но при этом доверия к последнему он никогда не утрачивал. Таким образом, можно утверждать, что отец Жозеф был, по сути, проводником французской политики и необходимым звеном организованной кардиналом системы абсолютной власти. Более того, он, наверное, был единственным если tie другом, то действительно близким человеком кардинала.