все упрощают, я им не верю. Моих солдат в тот день не было; они не могут понять, как такое происшествие меняет человека. Почему-то я оказался единственным, кто остался защищать короля. Мальчик, противостоящий злоумышленнику, в несколько раз выше и сильнее его. И ответственность за королевство в его трясущихся руках.

Мариетта положила ложку.

– Не могу даже представить себе, каким ужасным происшествием это было для вас, юного солдата.

Капитан Легат поморщился:

– Я был тяжело ранен. Моя рука сильно пострадала и долго не заживала, – сухо произнес он, потирая левое плечо, словно все еще чувствуя оружие непрошеного гостя. Мариетта вздрогнула. Он указал на свой меч, прислоненный к стене, его металл переливался при свете фонарей. – Когда мой отец занял свое место среди созвездий, его меч «Звездный Охотник» перешел ко мне. Он выкован из стали и льда и из древнего проклятия. Ничто другое не могло бы убить такого противника.

– Тогда вы герой, – тихо сказала Мариетта.

Капитан поморщился:

– Я бы никогда себя не посмел так назвать.

Мариетта слегка улыбнулась про себя.

– Герои никогда себя не называют героями. Я права, предполагая, что ваш отец тоже был солдатом?

– Да. Однако в Эвервуде с тех пор, как трон занял король Гелум, всех мальчиков отправляют в Военный Квартал по достижении семилетнего возраста. Кодекс поведения солдата знаком каждому из нас.

– В семь лет? – повторила Мариетта. – Как это по-спартански. Неужели королю Гелуму необходима такая большая армия в стране? – Она теребила пальцами цветок из супа.

Капитан смотрел на ее пальцы, перебирающие лепестки.

– Всеобщая воинская повинность. Когда мальчику исполняется четырнадцать лет, ему разрешают уйти и стать учеником мастера по производству шелка, сахара или учеником мага или поступить в Королевскую армию. Мы верим, что каждые семь лет звезды посылают нам новый дар. Некоторые семьи устраивают по этому случаю праздник. Если бы я родился под другой звездой, возможно, моя судьба сложилась бы иначе, но этого не произошло.

Пальцы Мариетты замерли.

– А чем бы вы действительно хотели заниматься?

– Стать солдатом Королевский армии – это путь для избранных, – возразил капитан тоном преданного командира. – Туда отбирают только лучших. Если окажешься достойным, то тебе платят очень хорошо. – Он бросил взгляд на свой меч, потом опять посмотрел на нее. В его голосе звучала грусть. – Не стоит говорить о том, что могло бы быть.

– Я понимаю больше, чем вам кажется, – тихо ответила Мариетта.

– Возможно, ваше место не здесь, в Эвервуде, но то, что вы будете танцовщицей, определено звездами, – сказал капитан.

Мариетта нахмурилась:

– Откуда вы…

Он смотрел на нее добрым, понимающим взглядом:

– Я вижу это, когда вы танцуете.

Мариетта улыбнулась ему. Он откашлялся и достал из ящика письменного стола завернутый в бумагу сверток.

– В последние несколько дней я ездил по делу в другое место. На обратном пути я заезжал к своей матери. Она печет самые вкусные торты во всем Сахарном переулке. Это мой любимый торт, я приберег для вас кусочек. – Мариетта с интересом отметила, что он слегка покраснел.

– Ну… спасибо.

– Пустяки, – ворчливо ответил капитан, переложил торт на тарелку и подал ей. Он снял мундир, аккуратно повесил на спинку стула; золотые пуговицы и эполеты сверкнули при свете очага. Его сорочка измялась, тени под глазами стали заметнее, когда он стал перебирать пачку писем, на которых стояла печать с подписью короля.

Она наблюдала, как он погрузился в чтение, время от времени потирая виски. Мариетта ела торт, не задавая ему вопросов. Торт был из белого шоколада с клубникой, сладкий и легкий, у него был вкус рождественского утра. Когда она вернулась в свой номер, этот вкус еще оставался на губах.

На следующий день король Гелум вызвал ее в тронный зал.

– Ну, моя маленькая танцовщица, вы выучили свой урок послушания?

Мариетта кивнула, она слишком устала, чтобы и дальше сопротивляться манящему зову еды. Она начала танцевать.

Глава 25

– Не могу перестать думать о выражении ваших глаз, когда вы улыбались мне в прошлый раз, – сказал Кларен Мариетте на следующей неделе. Он провожал ее обратно в номер по спиральной лестнице после еще одного танца. На ней было платье цвета переливающихся синих чернил, распущенные волосы с заколками в виде сверкающих сосулек струились по спине. Черные атласные балетные туфли держали ленты на щиколотках. Ей не хватало только черных, как вороново крыло, перьев для роли Одилии. Поскольку она подчинилась приказу, король Гелум заказал для нее у башмачника из Шелкового квартала балетные туфли всех цветов радуги. Башмачник был очарован туфельками с пуантами Мариетты и перед тем, как изготовить такие же, тщательно изучил их. Она по привычке делала растяжки и репетировала прыжки, проверяя качество новых туфель. Это привело в восторг как башмачника, так и Пирлипату, которые стали ее зрителями. Мариетта втайне испытала облегчение, что ее ступни зажили, пока она пребывала в полубессознательном состоянии, когда отсутствие пищи привело ее на грань жизни и смерти, за которой ждала тьма.

Она холодно взглянула на Кларена, отчего улыбка застыла на его лице. Собственный гнев был неприятным чувством. Он гнездился у нее под кожей, и его острые края впивались в нее.

– Возможно, я когда-нибудь освобожусь от вашего короля и убегу из этого дворца и тогда найду в себе силы снова улыбаться. – Золотая строчка вышивки на ее подоле взметнулась вверх всплеском ушедшего солнечного света на ночном фоне платья.

Кларен на этот раз казался искренним.

– Мне очень жаль, Мариетта, правда.

Мариетта указала рукой на короля Гелума, сидящего на троне внизу в серебряном костюме и белой, отделанной мехом накидке.

– Как вы можете служить такому человеку?

Кларен одернул свой мундир, приведя его в еще больший беспорядок, чем до этого.

– Служба в Королевской армии очень почетна и жалованье хорошее. Вы должны понять… – он понизил голос, – я понятия не имел, что так случится. Если бы знал, я бы никогда не предложил… – Его голос замер, он смотрел на нее глазами, мрачными, как зимний день, серыми и несчастными.

– Вольно, солдат, – насмешливо приказала Мариетта, ее золотистый подол опустился на место. – Вы не единственный, кто виноват в событиях той ночи. Я вела себя слишком безрассудно. – Ее поведение можно назвать безрассудным, но можно назвать и ребяческим. Ей было стыдно вспомнить, как легко ее соблазнил чудесный дворец и красивые чары.

Она не искала помощи у Кларена; его наивное представление о характере короля и собственное положение в армии только поставили бы ее под угрозу. Кроме того, какой силой обладает один человек, чтобы противостоять