– Спасибо, вы мне очень помогли. – Алехин решил, что этого человека следует поощрить. – Может, еще раз выручите? На почте у вас случаем знакомых нет?

– Моя жена на почте работает. А что?

– Тогда мне бы с ней потолковать, но только потихоньку, чтобы никто не знал. Можно это устроить?

* * *

С утра Зеленский чувствовал себя на редкость плохо – сказывались последствия Всплеска. Он едва нашел в себе силы, чтобы сделать комплимент Танечке Синюховой, явившейся сегодня на службу в новом костюме, сером и строгом. На самом деле ему было плевать, какой костюм на этой дуре. Появись она голой – и то остался бы равнодушен. Эта мысль показалась Зеленскому забавной, он стряхнул апатию и занялся делом.

Просмотрев документы, масовец вытащил наушники, чтобы послушать, что происходит у Кононенко, но включить приемное устройство не успел – зазвонил телефон. Звук отдался тупой болью в висках. Звонил Кононенко – легок на помине! Захлебываясь от восторга, начальник райотдела рассказал, что сегодня пришел приказ о присвоении ему очередного звания, он теперь подполковник.

– Отлично, рад за вас. – Зеленский постарался, чтобы поздравления прозвучали как можно искреннее. – Заслуженная награда, заслуженная. Нелегким трудом заслуженная.

– Да, так насчет трудов, товарищ Зеленский… В гостинице говорят, что федералы не покидали здание в тот вечер, помните, когда мы операцию проводили. Я дал команду, чтобы опросили нашу агентуру в Шанхае, что за узбек у нас такой объявился. Но там до сих пор преступников подобного уровня замечено не было, одна мелочевка.

– Да, тихий у вас городок, а сейчас столько всяких событий! – посочувствовал Зеленский. – Но в тихом омуте, как известно, черти водятся. Не забудьте, преступников было как минимум двое.

– Так точно, группу и ищем. Но никаких следов!

– Я вам сразу сказал: профессионалы. Такие следов не оставляют. Копайте, товарищ подполковник, копайте! – Зеленский выделил голосом слово «подполковник». – Проверяйте по своим каналам, ищите киллеров со сходным почерком, а я поставлю задачу моим коллегам. Возможно, в архивах что-то найдется.

– Да какой там почерк… – протянул Кононенко. Потом поспешно добавил с нарочитой бодростью: – Будем искать! Сделаю все возможное!

После разговора масовец попытался подслушать, что происходит в кабинете подполковника Кононенко, но в наушниках был слышен лишь треск помех. Всплеск повредил тонкую электронику «жучка».

Зеленский вызвал Танечку и велел готовить автомобиль – он собирался проехаться к зданию будущего филиала Ловчего клуба, проверить, как там обстоит дело с ремонтом. Расследование убийства Дроздевича оставалось его, Зеленского, частной инициативой, а основной задачей районного управления МАС было организовать прием хамелеоньих желез у ловчих.

Работа двигалась. Бригадир был доволен – аванс, как и обещал Зеленский, его людям выплатили, стройматериалы поставлялись без задержки. Из холла вынесли старую мебель, заменили простреленные панели на стенах, убрали прежнюю вывеску. Кажется, осталось только стеклянную витрину заново установить. Ожидали поставку пуленепробиваемого стекла.

– Вон мы уже и там разбирать завал начали, – указал рукой строитель.

Он говорил о соседнем доме, куда врезался бронированный «мерс» Дроздевича. Экскаватор разгребал груду мусора, в которую превратилось двухэтажное здание. Зеленский подумал с минуту и велел бригадиру докладывать, если в руинах найдется что-то, заслуживающее внимания:

– Сразу ко мне! Не в ваш стройтрест, не в полицию, не кому-то еще, а именно мне, – со значением повторил масовец. – В долгу не останусь.

О пропавшем водителе Дроздевича до сих пор ничего не удалось узнать.

Почтовое дерево оказалось обычным кленом, одиноко торчащим на холме. Ствол его был искривлен, широкие толстые ветви тянулись в стороны, изгибаясь и накрывая вершину холма дрожащей тенью. На высоте полутора метров зияло широкое дупло.

Кирилл обошел вокруг ствола, перешагивая толстенные корни, выступающие из земли, как набухшие вены на стариковской руке. Потом остановился, поджидая остальных. Группа собралась под деревом, и Сидор заглянул в дупло, подсвечивая фонариком. Потом запустил внутрь руку и достал пригоршню свернутых бумажек.

– Мы сюда всякий раз подваливаем, – объяснил новичкам Кирилл, – поэтому кто что хочет на волю передать, через Барьер то есть, может записочку оставить. Если не очень сложно, мы стараемся сделать – письмо там отправить, позвонить, и так далее.

Записки Сидор передал профессору, тот стал разворачивать и читать, хмуря брови. Пару бумажек передал лаборанту Володе. Олег догадался, что там личные послания, и Володе, местному жителю, проще сходить на почту отправить письмо, или позвонить, или передать весточку на словах кому-то из здешних. Одну записку Баргозов, фыркнув, скомкал и выкинул. Гришка, не смущаясь, тут же поднял. Олег, заглянув через его плечо, прочел: «ВСЕ УЧОНЫИ КАЗЛЫ».

– Такие попадаются время от времени, – буркнул, не оборачиваясь, профессор, – ерунда, можно просто забыть.

– А, это ж флуд! – истолковал по-своему Гришка. – Люди везде одинаковы, даже в Секторе.

– Здесь все четче и осязаемей, – добавил Олег.

– Да, молодые люди, – кивнул Баргозов, дочитывая последний листок, – вроде бы то же самое, но проявляется резче и отчетливей. В качестве флуда может и пуля прилететь. Итак… – Он спрятал последнюю записку в нагрудный карман комбинезона. – Итак, здесь мы разойдемся. Я с более опытными сотрудниками пройду по точкам замера, сниму показания. А вас, новички, Сидор проводит в спокойное место, там подождете. Для первого раза вполне достаточно впечатлений, а нам предстоит пройти пару неприятных пунктов. Потом заберем вас – и домой.

От почтового дерева разошлись в разные стороны. Кирилл ушел с ветеранами а Сидор остался на месте. Он что-то обдумывал. Потом кивнул:

– Идемте, парни. Можете рядом шагать, дистанцию не соблюдать. Рядом со мной для вас все равно безопасней.

Когда спустились с холма, Сидор снова заговорил:

– Слыхали, я у Баргозова позволения спрашивал? Он не против. Так что я вас там, на месте, оставлю одних. Не беспокойтесь, для вас это не опасно. Просто сидите тихо, никуда без меня не суйтесь.

– И не подумаем! – с готовностью заверил Гришка.

Дачная усадьба, окруженная оградой, к которой привел новичков Сидор, была давным-давно заброшена, но сквозь заросли они пошли по хорошо заметной тропинке. Значит, время от времени кто-то сюда заходит. Доски ограды почернели, краска облезла, а калитка была сорвана с петель, завалена обломанными сучьями, старой пожухлой листвой и занесена грунтом. Вокруг поднялся молодой лес – деревья здесь были тонкие, выросли после катаклизма. За оградой находилась лужайка – такая же заросшая, как и пространство снаружи, за забором. Посреди лужайки стоял двухэтажный домик, аккуратный, выкрашенный белой краской. Сейчас краска осыпалась, обнажив доски, окна были большей частью выбиты, и ветви молодых тополей проникли внутрь, в темноту.