— Думаю, следует вернуть. И сообщить полицейским. Завтра они сюда приедут. Вы живете неподалеку?

— Не совсем. У нас есть дом в Стиккисхольмюре, где я могу остановиться. Я стараюсь приезжать как можно чаще. — Не сводя с Торы глаз, она прошептала: — Из-за Стейни. Он не хочет жить в Рейкьявике.

Тора кивнула.

— Он ваш родственник? — спросила она. Мэтью ушел вперед, но не слишком далеко, и Тора не осмелилась поинтересоваться, каким образом молодой человек угодил в инвалидное кресло. Меньше всего ей хотелось, чтобы тот услышал расспросы о своей внешности.

— Да, кузен, — сообщила девушка и прибавила: — По линии отца.

Мэтью остановился и обернулся, явно запыхавшийся. Они достигли вершины холма, и Тора поспешно переключилась на тему о найденном трупе.

— Не знаете, кому потребовалось убивать Бирну? Она с кем-то водила знакомство или, быть может, у нее завелись враги?

Девушка покачала головой.

— Думаю, у нее вообще врагов не было. По крайней мере она никогда ни о чем подобном не заикалась. Мы встречались всего несколько раз: я приходила на старую ферму «Креппа» разбирать вещи, она тоже частенько там появлялась. С ней приятно было поговорить. Не знаю, относится ли это к делу, но она намекала, что здесь у нее есть близкий друг.

— Близкий друг? — повторила Тора с возрастающим любопытством. — Вы не в курсе кто?

Берта задумалась на несколько мгновений.

— Не знаю, стоит ли говорить вам об этом. Видите ли, он женат. Они встречались тайно. Бирна доверилась мне. Она знала — я никому ничего не скажу. Даже теперь, когда она мертва.

«До какой же степени нужно быть одинокой, чтобы доверять секреты малознакомой девочке? — подумалось Торе. — Да еще такой юной. Ей же едва исполнилось двадцать».

— Мне кажется, обо всем этом вам следует сообщить полиции. Подобные инциденты случаются как раз в результате запутанных любовных интрижек. Вы же не хотите, чтобы убийца ускользнул от закона?

Берта отчаянно замотала головой:

— О Господи, конечно, нет! — Тора и Мэтью заметили, как девушка задрожала, взявшись за ручку кресла. — Хорошо, — произнесла она, поблагодарила Мэтью за помощь и повернулась к Торе. — До свидания. Надеюсь, мы еще увидимся. У вас тут дом?

— Нет, мы остановились в отеле, — ответила Тора, недовольная тем, что ей не удалось выведать у девушки имя таинственного друга Бирны. Та помахала ей и, медленно толкая перед собой кресло, отправилась в обратный путь.

Но через несколько шагов внезапно обернулась и громко сказала:

— Его зовут Бергюр. Местный фермер, живет неподалеку. Поместье его называется «Тунга». — Девушка отвернулась и снова двинулась в путь.

Тора и Мэтью молча смотрели на неторопливо удалявшуюся от них худенькую фигурку. Идти Берте было тяжело, кресло постоянно подскакивало на камнях. Когда она отошла на почтительное расстояние и уже не могла их слышать, Мэтью произнес:

— Что же все-таки стряслось с этим парнем?

Вигдис обвела взглядом холл. Никого. Посмотрев на часы, она убедилась, что постояльцы должны вот-вот вернуться. Разных национальностей и интересов, все они, казалось, приобретали здесь две общие привычки — вставать между восемью и девятью и после завтрака немедленно отправляться на природу. Возвращались же, как правило, сразу после двенадцати. Вигдис доставила Йонасу определенное беспокойство, и хорошо это понимала. Изначально тот надеялся, что гости станут проводить больше времени и соответственно тратить больше денег в стенах гостиницы. Волновались массажистки, хилеры, сексологи, чтецы ауры и иные специалисты, обосновавшиеся в отеле, поскольку зарплата их зависела от количества оказанных ими услуг. Теперь же они в основном мучились бездельем, ибо нужда в них появлялась к выходным. Чтобы заработать достаточно денег, им приходилось тратиться на рекламные объявления и придумывать разные хитрости, дабы заманить клиентов. Йонас питал большие надежды на зиму и увеличение потока исландцев. «Но когда она еще придет? — подумала Вигдис. — Лето только-только начинается». В последние дни специалисты сильно нервничали, сознавая, что невостребованность вынудит кого-то из них свернуть свою деятельность в отеле.

В отличие от специалистов, которых Вигдис в душе именовала не иначе, как шарлатанами, лично ее нынешняя ситуация в высшей степени устраивала. Она изнемогала от любопытства. С того момента как полиция приказала не входить в номер Бирны и никому его не сдавать, она сгорала от желания нарушить запрет. Йонас в комнату ненадолго заходил, вместе с полицейскими, но ничего интересного они там не нашли. Однако Вигдис желала убедиться в этом лично. Возможно, зрелище кошмарное, все в крови, или же Йонас упустил какую-то важную деталь. Он же, наверное, не расхаживал по комнате, а просто стоял у двери.

Вигдис взяла нужный ключ, снова оглядела холл и коридор и решительно направилась к номеру Бирны. Она на секунду задержалась у двери, но только чтобы без колебаний вставить ключ в замочную скважину и повернуть его. Затем стремительно скользнула внутрь и сразу же захлопнула за собой дверь. Не успел щелкнуть замок, а Вигдис уже осознала, какую совершила страшную ошибку. Крови в комнате не было, зато повсюду валялись разбросанные вещи и клочки бумаги. Вигдис понимала: следует немедленно сообщить в полицию, что в комнату кто-то входил, но как объяснить им свое присутствие там? Необходимостью уборки? Допустим, она соврет, будто вошла туда, услышав подозрительный шум, но тогда запутается расследование — полицейские подумают, что в номере побывали совсем недавно. Тихонько застонав, Вигдис нащупала за спиной дверную ручку, нажала ее и попятилась в коридор. Она лихорадочно придумывала уважительную причину для проникновения в номер, на случай если ее заметят. «Нужно сочинить что-нибудь очень правдоподобное», — говорила она себе.

— Вы, случайно, не шутите? Кто обследовал место преступления? — Торольфур, впившись взглядом в подчиненного, махнул рукой в сторону стальных лотков, наполненных предметами, найденными вблизи обнаруженного в Снайфелльснесе тела. — Ракушки и дохлые крабы? — Он на секунду прикрыл глаза и потер виски — начинала болеть голова.

— Ну… Гудмундур. Наш новенький, — пробормотал Ларус.

— Ужас. Как десятилетний мальчишка на прогулке. Ваш Гудмундур представляет, чем ему нужно заниматься? Не берег пылесосить, а улики собирать. Хорошо хоть не догадался песку приволочь. А то поскреб бы в дюнах, время есть. — Он нервно обошел лотки, разглядывая содержимое.

— Он гальку собирал, берег в основном каменистый, — пробубнил Ларус и сразу же пожалел о сказанном.

Торольфур полоснул его огненным взглядом и рявкнул, не поднимая головы:

— Какая разница, галька или песок?! Ваш Гудмундур совершенно не понял своей задачи! Во-первых, он прочесал слишком большой район, а во-вторых, похватал все, что ему под руку подвернулось. — Торольфур ткнул карандашом в расплющенную пивную банку. — Вот например. Зачем она нам нужна? Любому ясно, что банка несколько месяцев провалялась на берегу. А это еще к чему? — Торольфур переместился к следующему лотку и всплеснул руками. — Дохлая зубатка! — Он повернулся к Ларусу. — Вы видели фотографии тела? Какое отношение дохлая зубатка имеет к судьбе погибшей женщины? Может быть, она наступила на рыбу, поскользнулась и ударилась головой о камни? Так считает ваш Гудмундур?